Глава 1

Громадное багровое солнце садилось за высокие горные хребты, но воздух все еще оставался горячим: скалы нагреваются медленно, зато и отдают свой жар долго. Там, на западе, виднелись правильные прямоугольники полей и пастбищ с крошечными фигурками овец, оттуда доносился глухой лай пастушеских собак. Поля становились все зеленее по мере приближения к мелкой и неширокой горной речке, берущей начало в ледниковом языке. Там же, очень далеко, можно было разглядеть границу сине-серой громады широколиственного леса. Лес напоминал лоскутное одеяло: светлую зелень буков, каштанов и грабов то тут, то там пятнали темные пихты и голубые ели. Снизу, от леса, как часто бывает в горах к вечеру, тянул несильный, но устойчивый ветерок, наполненный запахами разогретой листвы и речной влагой. Становилось все прохладнее, зубчатые очертания дальних гор, еще недавно словно бы размытые дневным зноем, приобретали четкость, контрастно выделяясь на фоне темнеющего неба. До сумерек – в середине июля они на Кавказе очень короткие – оставалось не более получаса. В горах темнеет рано и сразу: словно плотный занавес опускается.

Но эти полчаса нужно еще прожить! А небольшой – со взвод – группе военных приходилось сейчас очень туго.

Александр Селиванов прислонился плечом к огромному валуну, еще хранящему тепло полуденного солнца, отбросил в сторону пустой рожок, вставил новый, последний, передернул затвор автомата, досылая патрон. Валун, который почти полностью перегородил узенькую горную тропку, прикрывал его от пуль. Но все равно дело было плохо, куда как неважно складывалась ситуация. В рожке сорок патронов. Даже если бить экономными, короткими очередями, надолго не хватит. Что еще в арсенале? Две гранаты РГД, десантно-штурмовой нож. У остальных – не богаче. Значит, не отбиться. Надо уходить, иначе положат всех. Эти фанатики преспокойно станут разменивать пятерых своих на одного нашего. Численное превосходство у них подавляющее. И командир – далеко не дурак и не новичок в горной войне. Троих уже ухлопали, заразы. Хорошо, хоть тяжелораненых пока нет.

Командир маленького отряда двумя точными короткими перебежками пересек простреливаемую тропку, упал за валун рядом с Александром.

– Что будем делать, Селиванов? – голос этого человека в камуфляжке без знаков различия прозвучал озабоченно, но без панических ноток. Видно было, что в сложные ситуации он попадает не в первый раз.

Видно было и то, что с Александром Селивановым командир давно и хорошо знаком, что по званию и должности они приблизительно равны.

– Здесь нам не удержаться, капитан, – коротко ответил Александр. – Смотри сам: справа они не подойдут, там их можно прижать плотным огнем. А вот слева... Надо уходить, Андрюша. Иначе без всякого толку положим всех ребят.

– К речке? – Капитан Андрей Василевский, командир отряда спецназовцев понял Селиванова сразу. – Пожалуй... Если перейти реку, можно укрыться среди прибрежных скал. И тогда с наступлением темноты хрен они нас найдут. Попросту оторвемся. Только вот как мы выйдем к берегу под таким огнем?

– Вы отходите, а я вас прикрою, – Александр выпустил две короткие очереди в приближавшихся врагов, силуэты которых появились чуть левее тропки, именно там, где он и ожидал их увидеть. – Оставишь мне еще два полных магазина и гранат побольше.

В голосе Селиванова звучала такая твердая убежденность, что спорить с ним не имело смысла.

«Я рискую, – хмуро подумал Александр. – Да еще как. Однако оно того стоит. Откуда им знать, сколько человек осталось прикрывать отход? Продержусь, пока Андрей не дотащит своих ребятишек до берега, а потом... Одному уходить легче».

Со стороны нападавших слышалось воинственное «Аллах акбар!», вплетающееся в отрывистый треск автоматных очередей. Вот еще четверо перебегают тропинку, обходя диверсионную группу Андрея Василевского слева, именно слева... На лбу у каждого из четверки узкая полоска зеленого шелка, на которой арабской вязью выведена одна из сур Корана. Обычно это «Мчащиеся». В криках, которыми боевики подбадривали себя, слышалась лютая ненависть, бешеное желание добраться, наконец, до проклятых русских и вцепиться зубами в их глотки. Ярость искажала и без того грубые черты их бородатых лиц.

Человек – воистину самое страшное и свирепое животное на планете!

Цивилизационная оболочка, напыление культуры, тоненькая пленочка, отделяющая нас от свирепых чудовищ нашего же подсознания, слишком ненадежна. И когда она рвется, человеком овладевают самые древние, примитивные страсти, инстинкты, эмоции, которые мгновенно превращают нашего современника в троглодита, обитателя пещер. Жестокого и смертельно опасного.

  1