Особенно,... 
47 
— Ты злишься на меня.
Я быстро взглянула на него, а затем включила музыку.
— Нет, не злюсь.
Я как раз вставила второй наушник, когда он вытащил оба.
— Да, злишься. Может я и провел последние несколько лет во всевозможных пустынях в компании мужчин, но я не настолько далек, чтобы знать, что "Нет, не злюсь" обозначает "Я еще как злюсь".
Я вздохнула.
— Джексон, я не злюсь. Уверяю. Просто я устала.
— Но ты спала в предыдущем поезде.
— Я не имела в виду такой вид усталости.
— Ты устала от меня?
Я застонала и провела руками по лицу.
— Я сбита с толку. Я не знаю, что ты хочешь от меня.
Его взгляд напомнил мне о боли, которую игнорируешь так долго, сколько можешь, пока не просыпаешься посреди ночи, с затрудненным дыханием, весь в поту и не можешь больше отрицать ее.
Он тоже не знал, что хотел от меня.
— Я хочу от тебя нескольких вещей, Келси. Но на данный момент, я просто хочу друга и путешествовать.
Я даже не расслышала последнюю часть предложения. Я все еще зависла на "нескольких вещах", которые он хотел от меня, и представляла, какими они могли быть. Может, я тоже не знала точно, что хотела от него.
Он не был парнем на одну ночь. Он не был парнем, от которого я могла бы сбежать утром после попойки. Но я так же не была уверена, хотела ли я иметь возможность сбежать. Потому что в этом я хороша.
Я кивнула.
— Друзья. Поняла.
Несколько часов спустя он снова вынул мои наушники и сказал:
— Мы здесь.
— И здесь это где?
— Гейдельберг.
Я посмотрела на него.
— И снова спрашиваю, здесь это где?
— Все еще в Германии.
— Тогда хорошо. И что мы здесь делаем?
Он достал мне рюкзак с полки и сказал:
— Я кое-что хочу тебе показать. А теперь достаточно вопросов.
Я последовала за ним из поезда и подождала, пока он спросит направление, а затем вышла с ним с вокзала.
Гейдельберг — маленький и причудливый, хотя не так отличается от остальных городов, которые я уже видела в Европе. В нем есть соборы, узкие дороги и река. Был практически закат, поэтому город был тихим и практически пустынным. Хант остановился и повернулся по кругу, что-то разыскивая. Когда он нашел, то улыбнулся. Я проследила за его взглядом к замку, который находился на холме, смотря на город сверху вниз.
Замок был одновременно и неприлично роскошным и распадающимся, выглядывая из глухого леса. Он казался нетронутым современным обществом.
— Ты ведешь меня в замок? — спросила я.
Он улыбнулся.
— Пойдем, принцесса.
Я смотрела на него и не была уверена, должна ли раздражаться из-за новых противоречивых сообщений или должна радоваться, что есть кто-то такой как он, кто пытается сделать меня счастливой. Я могла выбрать друга и похуже Джексона Ханта.
Но он мог быть даже лучше, чем-то большим, чем просто друг.
Я знала, как могло все повернуться, если одного из друзей тянуло к другому. У меня было место в переднем ряду на эпическую трагедию, с моими друзьями Блисс и Кейдом в главной роли.
Но с Хантом было по-другому. Я знала, что его тянуло ко мне. Может я и выпила той ночью, и может забыла большую часть вечера в баре, но никак не могла забыть это. И этот поцелуй… черт.
Он хотел меня. Но что-то его удерживало.
И незнание меня чрезвычайно злило.
Сегодня шел второй день нашего недельного путешествия, а значит, у меня осталось пять с половиной дней, чтобы выяснить, что удерживало его, и избавиться от этого.
Конечно, это могло дать обратный результат целым рядом способов, и весьма вероятно в ущерб мне. Но если я должна была позволить своему сердцу разлететься на кусочки как конфетти, он точно не был бы самым плохим для этого вариантом.
Я посмотрела на замок, а затем на Ханта. Я положила руку на его плечо и поднялась на цыпочках, чтобы быстро поцеловать его в щеку.
— Спасибо, Джексон.
Я позволила своей руке скользнуть по его груди, а затем отвернулась и начала направляться к замку. Я услышала, как он позади меня медленно выдохнул, и поняла, что мой план официально двигался к цели.
Мы прошли через город и прибыли к краю города, как раз когда солнце начало опускаться за горизонт. К замку вела лестница, и мои ноги начинали болеть только от одного взгляда на нее.
— Ты шутишь, верно?
— Да ладно, — сказал он. — Будет не так плохо.
47 
