10 
Чему Максим был несказанно рад. Саша была ещё красивей, когда улыбалась. Она была прекрасна! В первый раз у Макса даже дыхание перехватило. Но эти улыбки быстро исчезали с её лица, как только она замечала его взгляд.
* * *
После завтрака все собрались в малой гостиной, чтобы обсудить предстоящую статью. Было решено начать с фотографий. А уж потом работать над самым текстом.
— Значит так, сначала сделаем фотографии в гостиной, затем в спортзале и во дворе, — дождавшись кивка Артема, Саша продолжила: — Галина Ипполитовна, подберите костюмы. Что-нибудь не совсем домашнее, но и не совсем выходное. Средненько, понятно? — Обратившись к визажисту, вальяжно развалившемуся в кресле, она не смогла сдержать довольной улыбки: — Дэн, с макияжем пофантазируй. Даю тебе полную свободу действий. Могу только добавить: чтобы он выглядел привлекательно в твоем представлении.
— Хорошо, Александра Дмитриевна. Я уж постараюсь. Будьте спокойны, — растягивая слова, ответил Дэн.
О том, что у Дэна нетрадиционная ориентации, в редакции знали все. Но особого внимания на это не обращали.
Максу же сразу показалось странным поведение Дениса. И сейчас, сидя перед зеркалом, он невольно ежился от прикосновений Дэна.
— Итак, Максим, начнем, — гортанно сказал Денис. — Кожа хорошая, чистая. Глаза достаточно выразительные. Немного губы подведем, и темные круги под глазами скроем…. Пожалуй, брови чуть-чуть нужно выщипать…
Максим взвился.
— Оставь в покое брови и губы, — рявкнул он.
Денис испуганно подскочил на месте.
— Простите. Я же с профессиональной точки зрения, — оправдывался он.
Но Максим был непреклонен. И Денису пришлось ограничиться тем, что Ковалев разрешил ему работать над кругами под глазами.
Началась долгая и кропотливая работа под названием фотосессия. В дом будто ворвался ураган, несмотря на то, что в помещении находилось всего пять человек. Все кричали, отдавали указания друг другу, спорили. Но последнее слово всегда оставалось за Сашей. Макса это слегка напрягало. Саша летала по дому, как заведенная, придумывая все новые и новые ракурсы, фоны, передвигала его, легко касаясь гибкими руками. Она была так близко, что он мог чувствовать цветочный аромат её волос. Видеть каждую черточку её лица. От этого сердце Максима начинало учащено биться, а тело жило своей жизнью. Доминская же была совершенно невозмутима. Обидно!
— Ковалев, куда ты смотришь? — кричала она. — Ты должен смотреть на Артема. Артем, чем ты занят? Ты что, не можешь сфокусировать на себе объект? Галина Ипполитовна, что это за брюки? Мы же не Чарли Чаплина снимаем. Поменять! Дэн, мне не нравится его прическа. Что это вообще за ворох? Он, что — подросток? Причесать!
Денис визгливо пищал, что это не его идея. Галина Ипполитовна громогласным голосом убеждала, что данные брюки — писк моды. Артем обижено сопел.
Но, тем не менее, ребята, к большому неудовольствию Макса, подчинялись. Нет, не подумайте, что ему нравились эти брюки. Просто, он не мог поверить, что можно так слепо слушаться женщину, даже если она твой начальник в данный момент.
К концу дня Макс уже был готов послать и её, и Женьку в ж*пу. Так она его достала. Просто невозможная, сумасшедшая баба. Но хуже всего было стоять и чувствовать ноющее возбуждение в паху. Спасло то, что когда, казалось, его терпение вот-вот лопнет, все прекратилось. Причем также стремительно, как и начиналось. Рабочая команда благодарила друг друга за работу. И все были довольны! Поразительные люди.
Александра подбила ребят заказать на ужин пиццу. И Макс согласился, так как настроения готовить не было. Они расположились на кухне, за барной стойкой и дружно ели пиццу, запивая пивом.
— Максим Александрович, а когда начало сезона в этом году? — спросил Артем.
— Шестнадцатого сентября, — ответил Ковалев, прожевывая большой кусок пиццы. — Первая игра с Германией. Кстати, приглашаю всех!
— Спасибо, мы обязательно будем, — заверил Артем с Денисом. И даже Галина Ипполитовна кивнула. Только Саша молчала. Максим решил обратиться к ней напрямую.
— А, ты Саша? Футбол любишь?
Александра смерила его безразличным взглядом.
— Люблю. Только я не приду, — просто сказала она.
— Почему? — Максим даже жевать перестал.
— Я болею за «Шахтёр», — ответила она, глядя прямо ему в глаза.
10 
