30 
Все также, дружно смеясь, футболисты рассаживаются и начинают подкрепляться горючим. Каждый на свой вкус. Макс пьет коньяк. Девушки кружатся вокруг парней, разрешают трогать свои самые интимные места, при этом отнюдь не стесняются грубых шуток ребят.
Две самые смелые девицы томно касаются плеч именинника, ожидая поощрения для дальнейших действий. И Макс садит одну из них себе на колени. Инициативная девушка сразу же седлает его, умело трется о его пах. Но вскоре Макс понимает, что она его совсем не возбуждает, а, наоборот, раздражает. Согнав девушку с коленей, продолжает пить, желая напиться до бессознательного состояния.
И, он-таки надрался. Прилично надрался.
— А вот скажи мне, Макс…. — начинает Левка Щедрин, — твоя баба в постели такая же холодная, или только строит из себя монашку?
Выпустив изо рта дым, Макс скривился.
— Она не баба, — бросил он, удерживая себя от того, чтобы размазать противную улыбку Щедрина по его же физиономии.
— Да, ладно тебе… Мне просто интересно, что в ней такого, что ты так долго ее окучиваешь? А… ну-ка расскажи, какая она в постели?
Макс срывается. Вскочив, он хватает Левку за воротник рубашки и с силой встряхивает.
— Не смей даже говорить о ней. Даже имя ее не произноси, — зло шипит он.
— А чё я такого сказал? — искренне удивился Лев. — Я всего лишь спросил, хорошо ли она трахается?
Это была ошибка Льва. Макс отбросил его в сторону одним коротким ударом. Девчонки завизжали. Прохоров с Дмитренко вскочили со своих мест, чтобы удержать дерущихся, но Левка уже поднялся с пола и бросился на Макса. А Ковалеву только это и надо было. Слишком много раздражения, энергии скопилось в нем.
Пока парни смогли все-таки растащить их, лица обоих уже украшали ссадины.
— Эй, успокойтесь!
— Вы чего вообще?!
Макс дернулся, освобождаясь, и отошел назад к столу. Схватив чей-то стакан, полный водки, осушил одним глотком.
— Макс?
— Ладно, братан, извини, — говорит Левка, подошедший сзади. Все-таки ему не хочется, чтобы из-за него испортился праздник. — Болтнул лишнего…
— Замяли, — процедил сквозь зубы Макс.
Он зашагал к выходу. Не оборачиваясь, махнул рукой ребятам.
— Веселитесь дальше. У меня дела.
Футболисты немного постояли, смотря вслед Максиму, и все же вернулись на свои места.
* * *
2:43… Ковалев настойчиво жмет на звонок у двери Саши. Раз, другой. Затем нажимает и держит долгих пять минут, пока дверь, наконец, не распахивается.
— Какого х***??? — на пороге злая Сашка.
Напряжение отпускает его, и он глупо улыбается, любуясь Сашкой. Как же он рад ее видеть!
Макс касается рукой ее обнаженного живота, чуть заметного между майкой и пижамными брюками. Сашка вздрагивает от прикосновения горячей руки.
— Теплая… — звучит хрипло.
— Чего?
Макс легонько толкает ее внутрь квартиры и сам входит, закрывая за собой дверь.
— Я, кажется, поздравила тебя по телефону или ты явился за подарком? — язвит Сашка.
— Только если это горячая и влажная… — растягивает он слова, словно смакуя.
— Заткнись! — обрывает Саша. — Какого черта ты явился ко мне среди ночи? Да еще и в ж*пу пьяный? И что у тебя с лицом?
— Хотел видеть, — прямо отвечает Максим, приближаясь к Саше.
Она пятится назад, пытаясь, сохранить расстояние и держаться от него подальше.
Но Ковалев наступает быстро и уверенно. В итоге все же зажимает Сашку у стены. Выставив по бокам Саши руки, прижимается к ней всем телом, демонстрируя приличную эрекцию.
— Убирайся вон, — сипит взволнованная Саша.
— Только после завтрака, — его губы уже касаются ее шеи, дразнят, покусывают, ласкают.
Саша теряет выдержку, не в силах сопротивляться. Снова ощущает предательское томление, которое разливается где-то внизу живота и постепенно расплывается по всему телу, опьяняя, как крепкий алкоголь.
Его руки ложатся на ее талию, а губы, поймав шумный выдох, припадают к ней в горько-сладком поцелуе, не замечая саднящей боли в верхней губе. Почти сразу же его язык врывается во влажные глубины ее рта. Затем он ловко захватывает ее язык, посасывает его, ломая последние мысли Саши о сопротивлении.
Она нужна ему. Это невыносимая, незнакомая потребность. Но в тоже время кажущаяся ему правильной.
30 
