Особенно,... 
63 
— Ты о чем?
— Он уже ее встретил.
— Но Рин не слепая.
— Это единственное, чего ей недостает.
— Мортон, ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Посмотри на своего пьяного брата, и ответь мне: эта женщина дорога ему или она очередная пассия на несколько месяцев? Его и раньше бросали. Вспомни. И что он делал тогда?
— Спал со следующей жертвой.
— А что он делает сейчас?
— Пьет.
— И что это значит?
— Ничего, кроме того, что она оказалась непохожей на остальных.
— Настолько, что в комнате Дамьена я нашел презервативы?
— Что нашел?
— Ты меня слышала.
— Господи… Хочешь сказать, что он больше не может контролировать себя?
— Если бы Тайрин выросла среди нас, думаю, она была бы уже на сносях.
— Он любит ее?
— А ты в этом еще сомневаешься?
— Тогда нужно поскорее поговорить с ней.
— Да, и говорить буду я, как мужчина — мьер с женщиной — мьеркой.
— И что ты скажешь ей?
— Объясню, что это значит, когда мьер не может сдерживать себя.
— О Боже, Мортон! Ты станешь говорить об этом с ней?
— Она не знает элементарных вещей. Кому-то придется ей это объяснить. И лучше, пусть это будет мужчина, который никогда себе подобного не позволял.
— Дерзай. Тогда я останусь здесь, с ним.
— Да, и проследи, чтобы кто-нибудь разбавил виски в этом доме. Пьяный Дамьен — это просто ужасно.
* * *
В комнату Тайрин постучали.
— Да? — прокричала она, пытаясь вновь забраться под одеяло в кровати, где валялась уже третьи сутки.
— Тайрин, это Мортон! Есть разговор!
— Нам не о чем говорить!
— Как давно Дамьен стал пользоваться презервативами?
Тайрин подскочила с кровати и открыла дверь, высунув голову.
— Ты в своем уме? Ты что орешь на весь коридор?
— Впусти меня, или будем говорить здесь?
— Я не одета.
— Я понял. Жду тебя в своей машине.
Тайрин осмотрелась. Голова кружилась от трехдневного запоя. Пустые бутылки и пачки из-под сока валялись на полу. Одежда разбросана везде, где только можно. Нужно было привести себя, помятую, в порядок. В таком виде она не могла позволить себе появиться перед Мортоном. Спустя тридцать минут она, слегка протрезвевшая, села в автомобиль Мортона.
— Чего ты хочешь? — спросила она, опускаясь в пассажирское сидение слева от него.
— О-о-о, — помахал Мортон перед своим носом. — А ты, смотрю, времени зря не теряла…
— Не твое дело, сколько я пью. Говори, чего приехал, и проваливай отсюда.
— Я хочу расскать тебе кое-что, о чем ты не знаешь, в отличие от остальных мьерок.
— С чего ты взял, что мне это будет интересно услышать?
— Дамьен давно стал использовать презервативы?
— Это тебя не касается.
— Это касается всех, Тайрин. Всего клана. Отвечай, давно он их использует?
— Нет, — коротко ответила она.
— Мужчины-мьеры не изливают сперму просто так. Я хочу сказать, что этот процесс мы вполне можем контролировать, за исключением одного 'но'.
— Собственной распущенности? — засмеялась Тай.
— Нет. Если женщина, с которой мы спим, доводит нас до безумия.
— Хочешь сказать, что я хорошо тр…сь, Мортон?! — снова засмеялась она.
— Это в тебе спиртное говорит. Если честно, в этих отношениях не имеет значения, как ты тр…ся, Тайрин. Для мьеров сперма является одним из самых ценных подарков. Мьер дарит ее своей возлюбленной в момент интимной близости только в двух случаях: в браке по расчету, когда нужны наследники, или когда он по-настоящему влюблен и не может себя контролировать. Так было всегда. Это — закон. И уж кому, как ни Дамьену, подчиняться ему.
— Любовь — это то, от чего можно вылечиться, завязав новый роман.
— Ты говоришь о людях, но не о нас. Это природа, Тайрин. Она все предусмотрела. И дети у мьеров рождается только в двух случаях: в результате точного расчета или по любви. И если от расчета можно убежать, то от любви — нет. Пара создается на всю жизнь. Умирает один — другой влачит одиночество до конца своих дней. Только ты одна знаешь, любишь его или нет. Скажу одно: если любишь, больше ни с кем сойтись не сможешь.
— А он?
— Что он? С ним все ясно: он пьет третий день, не просыхая.
63 
