7 
Мы приехали домой и, я поняла, что в банк мне сегодня не попасть.
— Кто это, чёрт возьми? — спросила я у дома.
— Старый знакомый, — буркнул он, отстегивая мой ремень.
— На выход, — грубо бросил он, когда ремень был отстегнут.
— Послушай, Фрэнк, — зло сощурилась я, — я не какая-нибудь безмозглая кукла. Ты бросаешь мне команды как проворному пекинесу. Так вот я не собираюсь безвольно исполнять все твои непонятные приказы. Будь добр, хоть изредка мне объяснять что-то.
Он тяжело смотрел на меня.
— Кто он? — повторила я вопрос.
— Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, — добавил он более мягко. Но голос его все равно звучал жестко. — Мир, в котором я живу не для тебя.
— Что ж отлично. Превосходно. Мне остается только похлопать тебя по плечу и сердечно сказать: «Езжай, Фрэнк. Выпусти пар».
Я вылетела с машины как ошпаренная и неслась к дому так, что садовник удивленно провожал меня взглядом.
— Работайте, О'Мэлли, работайте, — ехидно бросила я ему.
Он выпучил глаза ещё больше и продолжил работу. Как же! Я никогда не грубила рабочим. Все знали меня, как милую добрую девочку.
Уже в доме я услышала шум отъезжающей машины. Ну, и катись.
Я не сразу заметила маму в гостиной.
— Что случилось, Сэм? Какие-нибудь проблемы с издательством? — спросила она удивленно.
— Кое-какие проволочки, — прошипела я, на ходу, не останавливаясь. Мама так была удивлена моим состоянием, что даже ничего не ответила.
В комнате я стала лихорадочно стаскивать с себя одежду. Оставшись в трусиках и лифчике, подошла к стереосистеме схватила наушники и врубила на полную катушку Рамштайн. Села на стул, откинула голову назад, и раскинул руки в стороны.
Мысли роились в моей голове, но недолго. При такой музыке невозможно думать. Ich will кричало у меня в ушах и в душе.
Глава 4
Пятница. Мы снова едем в коттедж. Вчера ночью, я окончательно осознала, что следующее, что я напишу, будет не о Пинче. В моей голове крутилось, что-то более серьезное. Я решила написать автобиографическую книгу: «Взросление глазами подростка». Конечно, я звезд с неба не хватаю и понимаю, что может у меня не получиться. Но попробовать определенно стоит.
Натолкнуло меня на это фраза мамы, обращенная к отцу, которую я подслушала:
— Не понимаю, что происходит с Самантой. Переходный возраст прошел без малейших гормональных истерик, так сейчас, когда ей почти девятнадцать происходят вещи, которых я не понимаю. Я открыла дверь в её спальню, а она лежит на стуле в таком положении, как будто, не дай Бог, мертва и музыка из наушников гремит так, что слышно в коридоре.
Хм, умерла. Нет, сердце всё же бьется, бьется…
Вот я и решила написать о психологических изменениях человека во время подросткового созревания. Хотя я уже не подросток, но всё же я прошла этот период и, скажу вам, что замкнуто, держа всё в себе.
Я, как никогда радовалась, оказавшись здесь в пригороде. И оставив вещи в комнате, сразу же помчалась к озеру.
Разложив покрывало, я стала энергично клацать по клавишам ноутбука. Меня определенно охватило вдохновение. Текст так и лился из меня: «Передо мной высокая гора. Это цель моей жизни. Я вижу ее, думаю о ней, хочу достичь ее, но взойти на эту вершину хочу самостоятельно. Я уже поднимаюсь, делаю первые шаги. И чем выше ступает моя нога, тем более широкий горизонт открывается мне, тем больше я вижу людей, тем больше познаю их, тем больше людей видят меня. От величин и безграничности того, что мне открывается, делается страшно. Мне необходима поддержка старшего друга. Я достигну своей вершины, если буду опираться на плечо сильного и мудрого человека. Но мне стыдно и боязно сказать об этом. Мне хочется, чтобы все считали, что я самостоятельно, своими силами доберусь до вершины…».
Я так увлеклась, что не сразу заметила, как подошел Фрэнк.
Он тихо сел возле меня на покрывало и устремил взгляд вдаль озера. Я вернулась к работе, меня озарило ещё большее вдохновение. Я не успевала записывать, как фразы рождались в моей голове.
Фрэнк молчал, но затем, видимо удивившись тому, как быстро я печатаю, спросил:
— Неужели, в чате так быстро отвечают?
Он сбил меня с мысли.
— Что? — спросила я, слегка недовольно. Я не любила когда меня прерывали за работой. Просто дома обычно этого никто не делал.
7 
