Особенно,... 
209 
Испытывая странное удовлетворение, она снова устремилась в мрачные небеса, сделав сильный взмах большими крыльями, а потом полетела вдоль долины. Она сбросила массивный кусок дерева, который прежде был косяком двери, на маленькие убегающие фигурки операторов мельницы, промахнулась всего на какой-то метр.
Она облетела долину — собрание мучений и разбитых жизней, потом устремилась в небеса, поднималась и поднималась к своему насесту.
Она ни минуты не сомневалась, что несчастливец, оставшийся в Аду, сказал ей правду, а главный демон солгал.
В Реале не прошло и четверти года.
Ватюэйль висел вниз головой. Он рассеянно думал, существуют ли какие-либо обстоятельства, при которых это могло бы быть хорошим знаком.
Похоже, он находился в физическом теле. Трудно было сказать, то ли его действительно поместили в настоящее тело, то ли это была полная сенсорно-спектральная виртуальность. Он не чувствовал боли, но кровь ревела в его ушах из-за гравитационной инверсии, и он явно был дезориентирован. К тому же он висел головой вниз.
Он открыл глаза и увидел какое-то гигантское странное летающее существо, которое смотрело на него. Существо тоже висело головой вниз, хотя, в отличие от него, кажется, не испытывало от этого никаких неудобств. Оно имело человеческие размеры, удлиненное умное лицо с большими ярко-желтыми глазами. Тело его было покрыто складчатым золотисто-серым мехом. У него были четыре длинные конечности с чем-то похожим на плотные перепонки из того же мягкого меха, связывающие друг с другом конечности на каждой из сторон тела.
Существо открыло рот. У него было множество маленьких и очень острых зубов.
— Ты есть… Вачой? — спросило оно с сильным акцентом.
— Ватюэйль, — поправил он. Отвернувшись от существа, он вроде бы понял, что висит в сине-зеленой листве высокого дерева. Чуть поодаль виднелись стволы других высоких деревьев. Размер дерева, на котором он висел, не шел ни в какое сравнение с тем невероятным деревом, на котором он, крылатый и летающий, провел много счастливых отпусков, но оно все же было достаточно велико, а потому земли он не увидел. Те ветки и стволы, что были видны, выглядели достаточно основательно. Он обратил внимание, что его ноги были связаны вместе чем-то похожим на веревку, тогда как другой кусок веревки проходил через петлю, в которой находились его ноги, а потом обвивал метровой толщины ветку, на которой он висел.
— Ватой, — сказало существо.
— Довольно похоже, — согласился он. Он подумал, что должен узнать, что это за существо, к какому виду принадлежит, но у него здесь не было внутреннего доступа к каким-либо удаленным сетям. Он был всего лишь человечек, кусок плоти, висящий на дереве. Полагаться он мог только на свои неотчетливые воспоминания, пережившие все те пертурбации, что он претерпел за годы и поколения, к которым добавилась эта неожиданная интервенция, приведшая его сюда. Его воспоминания в любом случае были сомнительны, запутаны сотней различных реинкарнаций в таком же количестве различных сред, большинство из которых были виртуальными, нереальными, военно-метафорическими.
— Лагоарн-на, — сказало существо, ударяя себя в грудь.
— Привет, — осторожно проговорил Ватюэйль. — Рад познакомиться.
— И я тоже, — сказал Лагоарн-на, кивнув и уставившись большими желтыми немигающими глазами на Ватюэйля.
Ватюэйль был словно немного пьяный. Он пытался вспомнить, где находился перед этим. Хотя бы где была эта его последняя версия. Легко потерять голову, когда с тебя так часто снимают копии. Он вспомнил, что сидел за столом с кучей инопланетян в… кажется, это был корабль? Заседание. В корабле. Значит, он не вел войну в туннелях или траншеях, или в коридорах наземных или морских кораблей, или в гигантских газовых дирижаблях в форме гигантских бомб, не оказался в умном боевом танке или чем-то среднем между микрокораблем и ракетой, или… воспоминания мелькали перед ним, выделяя со всей очевидностью все те отдельные эпизоды огромной войны, в которых он участвовал, войны, причиной которой были Ады.
Приятная перемена заключалась в том, что в тот последний раз его участие не было связано с боевыми действиями, машинами, кровью — заседание происходило в благоприятной среде, потенциально столь же ужасающе утомительной, сколь и война, но без вставок полного ужаса. С другой стороны, он чувствовал, что его… каким-то образом прочитали. Все эти эпизоды, в основном свидетельствующие о постепенном повышении его звания, важности и ответственности, все это мелькало в его памяти (все проносилось мимо, как колода приблизительно из сотни карт), в которой словно что-то щелкнуло, запустив этот просмотр.
209 
