Особенно,... 
64 
— Вот видишь! Я все-таки распалил в тебе пожар ненависти! Ну, как? Понравилось, девочка?
— Такому старику, как ты, виднее… — произнесла Айрин и, заметив тень, скользнувшую по его лицу, удовлетворенно улыбнулась.
Райвен прищурился и отвернулся от нее, присаживаясь на стул. Молодец, девочка. Попала точно в цель.
Айрин поднялась с пола и присела на стул, напротив него.
— Старый извращенец, заключенный в рамки этого тела. Будь ты связанным, я бы переспала с тобой, просто ради того, чтобы посмотреть, чему ты научился за долгие годы своей великой жизни. Но…
— Всегда есть «но», не так ли?
— Стать матриати для того, кому есть еще чему удивляться — более заманчивая перспектива.
— У тебя не язык — а бритва. Выбираешь слабые стороны и полосуешь, пока кромсать станет нечего.
— Извини, конечно, но мой опыт «кромсания», по сравнению с твоим, — детский лепет.
— Я долго тренировался.
— Сколько тебе на самом деле?
— Будь ты немного образованней, не стала бы задавать этот вопрос.
— Почему?
— Оболочка взрослеет вместе с телом и замирает на отметке тридцати лет. Все остальное — лишь опыт. «Старость» души — это болезнь тела. Мне — тридцать лет. Исполнилось тридцать около тридцати пяти лет назад.
— Шестьдесят пять, значит, — скорчила гримасу Айрин. — Ты неплохо сохранился. Как, жить не надоело?
— Пока меня окружают такие стервы, как ты, жить всегда будет интересно.
— Пожалуйста, — пожала плечами Айрин, прикасаясь языком к ноющей припухшей губе.
Кем бы он ни был, насколько бы опасным не оказался, одно Айрин поняла точно: он порезал ее так же глубоко, как и она его. Больно? Нет, скорее, неожиданно… Какой же он в постели? И почему эта мысль, единожды посетив ее голову, продолжала свербеть в сознании, напоминая о себе каждый раз, когда она прикасалась языком к своей ноющей губе?
— Кто для тебя Айя? — спросила Айрин, опираясь локтями о стол.
— Моя воспитанница, — произнес Райвен, глядя при этом на входную дверь.
— Которой вы, Учитель, без зазрения совести однажды сломали ногу, — произнесла Айя и прошла в зал.
Айрин посмотрела в ее сторону и подперла рукой голову, разглядывая в заостренные черты лица еще более бледной, чем обычно, девушки.
— Ты хотела меня видеть? — сразу перешла к сути дела Айрин.
— Передай остальным, что они — там. Живые и…бессмертные.
— Сама скажи им. Или ты опять боишься?
— Что тебе ответить… — покачала головой Айя. — Я позвала тебя, потому что теперь все Вы знаете, кто я и что здесь делаю.
— Ты не права. Мы не знаем ни кто ты, ни что делаешь здесь.
— В любом случае, в данной ситуации, только ты способна спокойно поговорить со мной.
— Согласна, — ответила Айрин, пытаясь заглянуть в глаза деревийке. — Йори, скорее всего, тебя придушит. Кимао и Данфейт… Сама понимаешь, что серьезного разговора с ними тебе не избежать. Орайя… Он убьет тебя, если ты пожелаешь предать его брата, и рука его не дрогнет. Остаюсь только я. Хотя… Моя рука тоже не дрогнет…
— Смерть не пугает меня, Айрин. Жить куда более страшно.
— Тебе виднее, — пожала плечами сайкаирянка.
Айя присела напротив Айрин и, откинувшись на спинку стула, сложила руки на груди.
— Проходы, подобные тому, который мы закрыли сегодня, будут образоваться вновь и вновь. Это — цепная реакция. В прошлом году силы МВС взорвали «первоисточник» на Мийе. По этой причине мы предположили, что новый «первоисточник» появился где-то недалеко от этой планеты.
— «Первоисточник»?
— То, что ты видела — это самообразовавшийся пространственный прорыв. То есть, последствие первоначального воздействия. Самый сильный всплеск активности Амира был зафиксирован около двух месяцев назад. Как предполагает Совет Зрячих, именно тогда заблудшие активировали новую установку и открыли проход. Если учесть, что именно после этого в Академии объявились Кора и Сили, логичным представляется факт, что они проникли в этот Мир именно через «первоисточник».
— Тебе известны имена тех фантомов?
— Кора — матриати господина Апри. Сили была ее ближайшей подругой и соратницей.
— И кем же была Кора?
— Она управляла городом Ероном и инициировала коренное население.
— С этого места поподробней, пожалуйста! — прогремел голос Кимао, вошедшего в зал.
64 
