36 
— Я знаком с Феншоу меньше дня, но, по-моему, это замечательные люди, — сказал Райдер. — Стойкие, мужественные, добрые.
— Так и есть, — кивнула Эмма.
Райдер вытащил из-под навеса снегоход и сел за руль. Эмма села позади него, стараясь не касаться его спины, и ухватилась за ручку сиденья.
— Держись за меня, — бросил через плечо Райдер, и Эмма послушно обхватила его руками, прижавшись к нему.
Красота морозной ночи. Снег, преобразивший все вокруг. И Райдер.
Эмма чувствовала растущий в груди восторг. Как будто существовал только этот миг — не было ничего до него, не будет ничего после. Только сейчас. Только он.
И только эта ночь…
Наверное, о чем-то подобном думал и Райдер, так как он спросил:
— Не возражаешь, если я немного удлиню путь?
Эмма вообще не хотела никуда возвращаться, так как ощущение тепла крепкого тела Райдера, его близость наполняли ее счастьем, а окружавшая их природа в эту лунную ночь казалась почти сказочной.
Райдер остановился на гребне холма, разделявшем дома Эммы и Тима, и заглушил мотор. Сразу наступила тишина, усиливая ощущение волшебства происходящего.
Сверху им были видны бледные силуэты обоих домов, но дом Тима был виден лучше из-за освещенных окон. Почти у горизонта мерцали огни Ивового Ручья, на таком расстоянии казавшиеся маленькими точками.
— У них электричество есть, — заметил Райдер и, присмотревшись, сказал: — Дорога, ведущая на запад, открыта!
Он вовремя напомнил Эмме о том, что его появление в ее жизни — явление временное и ей ни в коем случае нельзя к нему привыкать.
И тут неожиданно Райдер повернулся к ней, снял перчатку и пальцем коснулся ее губ. Эмма замерла от этого прикосновения. По ее телу словно пробежала теплая волна. Райдер тут же опомнился, быстро убрал руку и тряхнул головой, будто отгоняя какое-то наваждение.
— Что-то мне подсказывает, что я сделаю нам обоим большое одолжение, если отвезу тебя обратно к Феншоу, а сам поеду к тебе и сделаю все, что необходимо.
— Лучше ты возвращайся к Феншоу, а я переночую у себя, — сказала Эмма, справившись со своими чувствами. — В конце концов, это мой дом.
— Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебя поцеловать, ты бы сама вернулась к Феншоу! — внезапно сказал Райдер.
— Ты так думаешь? — спросила Эмма севшим вдруг голосом.
— Уверен.
— И напрасно. Если бы ты меня поцеловал, я бы вернула тебе поцелуй.
Райдер шумно выдохнул:
— Эмма, давай не будем ничего усложнять.
Он был прав — поцелуи невероятно усложнят и без того непростую жизнь. Об этом твердил ей разум. Но Эмма не слышала его голоса. Она слезла со снегохода, обошла его, остановилась напротив Райдера, взяла его лицо в свои руки, притянула к себе и прижалась к его губам.
С того самого момента, когда Райдер вошел к ней в дом и, не заметив, остановился под веткой омелы, Эмма не переставала задаваться вопросом, какой вкус у его губ. И он ее не разочаровал — это оказался вкус свежего морозного воздуха, кофе, который они пили после ужина, и еще чего-то неуловимого, возможно, того, что составляло природный запах Райдера.
На несколько секунд Райдер окаменел, но все же сдался, не устояв перед соблазном, прижался к губам Эммы и, обхватив ее рукой за шею, привлек ближе к себе.
Когда Райдер вернул ей поцелуй, Эмме показалось, что между ними проскользнула искра, от которой в любой момент могло вспыхнуть пламя.
В этот миг она поняла с отчетливой ясностью, что до этого жила словно в тумане и только сейчас в ее жизни проглянуло солнце. Словно все разочарования ее прежней жизни и предательства, которые ей пришлось пережить, только закаляли ее дух, делали ее сильнее, чтобы она полнее могла насладиться этим моментом, лучше понять, что Райдер за человек.
А человек он был непростой, и он нес в себе какое-то горе. Эмма знала, чувствовала это, хотя он ни о чем не говорил. И ей хотелось разделить с ним эту невидимую, тяжелую ношу.
— Все и так сложно, — прошептала она, — что изменится оттого, что мы еще немножечко все усложним?
— Я не смогу дать другому человеку то, что он захочет, — через силу произнес Райдер.
— Я тебе не верю, — прошептала Эмма ему в губы. — Я видела, как ты заботишься о Тесс.
Райдер тут же замер и отвернул голову, разрывая контакт губ.
— Ты многого не знаешь, — хрипло сказал он.
— Тогда почему бы тебе мне не рассказать? Хотя бы то, что сочтешь нужным. — Эмма была удивлена своей настойчивостью, но от слов своих отказываться не желала.
36 
