Последние отзывы

  44  

«Господи, как бы он взбесился, узнав, чем сейчас занимается Селена», – подумала Пандия и содрогнулась при мысли, какому жестокому наказанию он подверг бы сестру. Для Селены заточение в сельской глуши или изгнание из светского общества было бы равносильно казни. Надо обязательно предупредить Селену, что ее легкомысленное поведение может закончиться катастрофой.

– Мы можем перейти в гостиную, – сказал граф, рывком отодвигая кресло, – ты, наверное, устала, поэтому надо пораньше лечь спать, тем более мне завтра предстоит длинный трудовой день.

– Почему… длинный?

– Я ведь говорил тебе еще до отъезда в Париж, что должен вернуться пораньше для встречи с премьер-министром. А еще нужно успеть посетить прием, правда, не припомню, по какому поводу и где…

– Да, говорил, – поддакнула Пандия, надеясь, что он не станет углубляться в подробности, и действительно, направляясь в гостиную, граф заговорил совсем на другую тему:

– Наверное, наш Фрагонар уже вернулся после реставрации? Тебе он понравился? Ты же всегда говорила, что это твоя любимая картина!

– Да, я в восторге! – воскликнула Пандия. – Картина выглядит гораздо лучше, чем раньше!

Она понятия не имела, какой картина была прежде, и, опасаясь дальнейших рассуждений о Фрагонаре, поспешно спросила:

– Ты видел в Париже картины, которые хотелось бы приобрести?

Граф моментально отвлекся от Фрагонара:

– На этот раз ничего такого не приметил. Кстати, в обществе сейчас все смеются над группой художников, которые оказались еще бо́льшими шарлатанами, чем импрессионисты. Лично я бы не дал и шестипенсовика ни за одно из их «творений»!

– А что изображено на их картинах? – и тут уж граф сел на своего конька под названием «модернистское искусство», которое практиковали, по его мнению, «безумцы и молокососы без капли таланта».

Устав от этой гневной тирады, Пандия вскоре переключила его красноречие на другую тему – классическую живопись, которую он искренне любил и желал бы пополнить подобными полотнами свою обширную коллекцию, которая была размещена в сельской усадьбе.

Незаметно взглянув на каминную полку с часами, Пандия заметила, что уже почти одиннадцать вечера, и с облегчением вздохнула:

– Ты хотел сегодня лечь пораньше, но так интересно обо всем рассказывал, что я потеряла счет времени. Но сейчас уже очень поздно…

– А, ты вспомнила, наверное, о своем «сне красоты», требующем ложиться до полуночи, чтобы хорошо выглядеть назавтра! Надо признаться, я тоже устал, но, с другой стороны, твое общество доставило мне сегодня такое удовольствие, дорогая, какое я уже давно не испытывал.

Пандия, почувствовав, что граф собирается обнять ее за талию, быстро направилась к двери. Граф последовал за ней и они вошли в холл, где дежурил ночной лакей. Пандия и граф поднялись по лестнице, но довольно медленно, ведь после плотного обеда граф двигался неспешно. Когда они повернули в направлении спален, граф взял Пандию под руку:

– Я, наверное, был не слишком галантен и не сказал, как ты прекрасна в этом туалете!

– Рада это слышать.

Граф остановился у двери в ее спальню:

– Мне можно будет потом зайти к тебе и пожелать доброй ночи?

В голосе графа прозвучало желание, и Пандия растерянно залепетала:

– Нет! Я ведь… безумно устала после путешествия… в снегопад. А еще… у меня очень болит голова!

Он явно был разочарован, но тем не менее проследовал за ней в спальню, и сердце Пандии панически забилось в груди, а губы от страха совсем пересохли. В спальне, по счастью, находилась Иветта, и, словно ее французская сметка подсказала, что происходит, она легко присела в поклоне перед графом и умильно защебетала:

– Добрый вечер, милорд, очень рада, что вы вернулись в добром здравии! Ведь такая долгая поездка в Париж, да еще возвращение в такую погоду – хуже не бывает, и к тому же зимой дорога очень утомительна!

– Ты, наверное, скучаешь по родной стране? – посочувствовал граф.

– C’est vrai ^[14], милорд, но я счастлива, что прислуживаю madame. Вчера она очень устала и ей было très dе́sagreable ^[15] от такого ужасного снега. Je suis effrayе́е́ ^[16], что она простудилась!

– А ты мне об этом, дорогая, ничего не сказала! – граф повернулся к Пандии.

– Ну… я не очень больна, но… все-таки простудилась… горло болит…

– Я сейчас сделаю madame теплое питье, – предложила Иветта, – нельзя, милорд, чтобы madame вас заразила, ведь вам предстоит произнести на приеме важную речь!..

  44