Особенно,... 
38 
Ее лицо скрывалось в куртке Эль Дьябло. Она знала, что крепко обнимавшие ее руки подобны тюремной ограде, которую она не могла ни сломать, ни преодолеть.
Скай хотела драться с ним и подняла руку, чтобы ударить его в грудь, но была слишком измучена, и ей не оставалось ничего другого, как бессильно лежать у него на руках, тяжело дыша.
Постепенно сбавляя скорость, Эль Дьябло продолжал скакать галопом. Затем он пустил лошадь шагом и только потом заговорил. Он посмотрел на Скай, прячущую в куртку лицо, на ее темные ресницы, на открытый рот, дрожащие ноздри, на часто вздымавшуюся и опускавшуюся грудь.
— Глупышка, — мягко сказал он, — вы думали, что вам удастся убежать от меня?
Она почти не слышала его. От осознания собственного поражения ее захлестнула черная пелена.
Солнце, красное и огромное, опускалось в безбрежное зеленое море травы, откуда раздавались звуки, издаваемые куропатками — птицы как будто переговаривались друг с другом.
Скай слушала эти звуки, словно погрузившись в транс. Затем до ее слуха донеслись радостные крики гаучо, которым наконец удалось догнать их.
Глава 6
Скай раскинула долларовые банкноты, словно колоду карт, затем сложила их в стопку и вновь разложила веером, добавив еще несколько банковских билетов большего достоинства, лежавших возле нее на кушетке.
Она была уверена, что индеец следит за каждым ее движением, хотя его худое, будто сошедшее с египетских фризов лицо оставалось совершенно непроницаемым. Она сосчитала банкноты. Денег оказалось сотня без трех долларов — целое состояние для жителя Марипозы.
Индеец аккуратно расставил на столе стаканы, и прежде чем он повернулся, чтобы принести ножи, Скай заметила блеск его глаз из-под редких ресниц.
Взгляд был направлен на деньги. Кожа его была цвета зрелого табачного листа, черные волосы волной ниспадали на ворот рубахи.
Он был молод, красив и, несомненно, жаден. Скай была настолько в этом уверена, что вновь разложила банкноты, невольно уронив одну на пол между своей кушеткой и индейцем.
Он наклонился, чтобы поднять деньги и подать ей. Она улыбнулась:
— Спасибо. Как тебя зовут?
— Я — Йоксейн, — ответил индеец по-испански, и его голос придавал этому языку новую мелодию.
— Ты давно здесь?
— Всего несколько недель, сеньора.
Это-то она и хотела узнать, потому что не имело смысла пытаться подкупить одного из тех, кто давно служит у Эль Дьябло; все они были преданны ему, и на их лицах читалась почти фанатичная верность. Он запугал их, подумала она презрительно, они относятся к нему, как к богу, а не как к человеку.
Но Йоксейн — новичок! Один из индейских слуг Эль Дьябло заболел лихорадкой и на то время, что его не было, на его место был взят молодой парень, выбранный, как полагала Скай, из дюжины добровольцев, потому что он был обучен прислуживать за столом в одном из отелей Хакары.
Она встала, прошла в глубь пещеры и оттуда поманила его, сделав знак рукой. Не колеблясь, Йоксейн мягко, почти бесшумно пошел вслед за ней по деревянному полу и, остановившись поодаль, устремил вопрошающий взгляд своих темных глаз.
Она веером раскинула в руке доллары.
— Сможешь доставить от меня послание в Хакару? — спросила она почти шепотом, чтобы ее снова не услышала стоящая за дверью охрана.
Индеец посмотрел на деньги, и, хотя не произнес ни слова, в его направленном на деньги взгляде безошибочно угадывалась алчность.
— Девяносто семь долларов, — тихо произнесла Скай.
Как и во многих латиноамериканских странах, местные деньги были вполне надежны, но доллар выглядел куда предпочтительнее, чем любая другая валюта. В переводе на песо подобная сумма была для бедного индейца целым состоянием.
— Нет, сеньора, я не отважусь.
Слова со свистом вырвались меж его желтых, прокуренных зубов.
— Не говори «нет», — взмолилась Скай, — это такая мелочь. Посмотри, вот записка, я хочу, чтобы ты отнес ее на белую яхту, которая стоит в гавани. Она называется «Либерте». В городе любой скажет тебе, где найти ее. Это все, что тебе нужно сделать. Оставь записку капитану и уходи. Смотри, я дам тебе доллары… — Она судорожно соображала, чем же еще соблазнить его; она отцепила от своего запястья золотые часы с рубинами и бриллиантами. Затем положила их в темную руку индейцу, которая слегка дрожала.
— Сеньора, я пойду, — произнес Йоксейн. Деньги, наручные часы и записка к капитану Маклину исчезли мгновенно, словно по мановению волшебной палочки. Взяв с соседнего стола пепельницу, он быстро направился к двери. Скай поняла, что индеец, обладавший от природы острым слухом, услышал, что кто-то идет.
38 
