Особенно,... 
10 
— Минуточку терпения! — оборвал ее Толли. — Алло! Это клуб? Пригласите, пожалуйста, капитана Фэрфакса к телефону. — Он ободряюще улыбнулся девушке, не отнимая от уха трубку.
И Джин уже в который раз подумала, что их босс — очень красивый мужчина. Когда она увидела его впервые, то решила, что таких красивых мужчин ей в жизни не доводилось встречать. Но то, что происходит сейчас… Уж не сон ли это? В какое нелепое положение они себя поставят! Здравый смысл истинной шотландки возобладал. Она решительно подошла к Толли.
— Пожалуйста, выслушайте меня, лорд Брори! Я понимаю, что это всего лишь шутка, а потому позвольте мне сейчас уйти и…
— Какая шутка? Я вовсе не шучу! — оборвал ее на полуслове Толли и уже другим тоном заговорил в трубку: — Джеральд, это ты? Приветствую тебя! Нет, это я не с тобой говорил. Послушай, ты мне нужен. У меня тут кое-что случилось. Очень важное, да. Мне нужна твоя помощь. Да, немедленно! Стремительный марш-бросок, старина. Как всегда! — Он чему-то негромко рассмеялся в трубку и опустил ее на рычаг. — Сейчас приедет, — проговорил он, обращаясь к Джин, и, увидев ее смятение, добавил: — Послушайте меня! Давайте договоримся так: этим делом занимаюсь лично я. Мы оба попали в неприятное положение, не так ли? И оба потерпели временное — подчеркиваю это! — весьма кратковременное поражение. А в конечном счете мы победим, вот увидите! Мы покажем им всем со всеми их кознями! Они у нас еще получат свое! Прошу вас, доверьтесь мне, и все будет хорошо.
Толли ободряюще улыбнулся, и Джин вдруг поняла, что она и в самом деле готова довериться ему.
— Да, но я не вполне понимаю… — начала она неуверенно.
— Сейчас я все вам объясню! — приободрил ее Толли. — Хотите сделать из бывшего жениха посмешище? Тогда вспомните, когда вы получили от него письмо.
Джин достала конверт из кармана.
— Вечерней почтой, в шесть часов. Я уже собиралась уходить, но мисс Эмис попросила меня напечатать несколько писем. Она сказала, что они должны быть готовы к завтрашнему утру и велела положить их вам на подпись.
— Как хорошо, что вы ее послушались! — с чувством воскликнул Толли. — А когда он отослал свое письмо?
Джин извлекла из конверта исписанные листы. И снова она не смогла совладать с собой — у нее дрожали руки, а при виде знакомого почерка слезы сами собой навернулись на глаза. Джин почему-то сразу почувствовала, что это письмо не сулит ей ничего хорошего. А ведь она всегда с таким нетерпением ждала писем Ангуса. Пусть всего лишь пару строк, но ласковых, нежных, полных любви и ожидания встречи. Как ей нужны были вдали от родного дома такие письма! А вместо этого формальное обращение, сухой тон письма, словно он уже поставил жирный крест на их планах на будущее, о котором они вместе когда-то мечтали. Обида и боль снова захлестнули ее, но усилием воли Джин заставила себя вернуться в день сегодняшний — ведь Толли ждет ее ответа.
— Письмо написано в субботу утром. Но раньше обеда он вряд ли его отправил. Обычно по субботам днем он приезжает с фермы в Глендейл, чтобы купить в местных магазинах все необходимое на следующую неделю.
— Так он у вас фермер?
Джин молча кивнула в ответ.
— Любите его?
— Да! Наверное, да! — Она с трудом подавила всхлип. — Мне так хотелось стать его женой, о большем счастье я и не мечтала. Мой отец умер, родственников у меня нет. Да и ничего нет. Папа был священником в Глендейле. Он был непрактичным человеком, и после его смерти выяснилось, что у нас куча долгов. Чтобы рассчитаться с кредиторами, пришлось продать все имущество.
— И что потом?
— Мне было тогда пятнадцать лет, и меня забрала к себе тетя. Точнее, сестра моей бабушки по линии отца. Очень строгая, даже суровая женщина. Она не позволяла мне общаться ни с кем, даже со своими сверстницами. Но однажды я встретила Ангуса.
При этом воспоминании лицо Джин просветлело. Сумеет ли она объяснить, что значил для нее Ангус в то время? И какое это было счастье просто поговорить с человеком, который проявил к тебе участие. Ее жизнь в доме тети была убогой и безрадостной. Нет, она не голодала, ее кормили и одевали, у нее была крыша над головой. И тем не менее она была так одинока и несчастна! Ей ни на минуту не давали забыть о том, что она сирота и живет в доме исключительно из милости. У нее не было ни единой вещи, принадлежавшей лично ей. Каждый ее шаг, каждое слово и поступок были под строгим надзором ее благодетельницы, и порой Джин казалось, что от зорких глаз тетки ничего нельзя скрыть, даже мысли и чувства. Девочка догадывалась, что за такой откровенной неприязнью, граничащей с ненавистью, скрывалась некая тайна, в которую ее не сочли нужным посвятить. Видно, старуха, день и ночь изводившая ее своими придирками, вознамерилась сломить юную воспитанницу и целиком подчинить ее своей воле.
10 
