48 
— Если станешь так поступать, братец, ты прослывешь истинно мудрым правителем!
— Прошу прощения… — Стройный темноволосый мужчина подошел к ним.
— Масуд! — Захир радостно обнял друга.
— Ваши любовь и красота превратили моего друга в счастливейшего из людей. — Масуд улыбнулся Джине. — Я хочу поблагодарить вас за это. Поверьте, нет на свете человека, который стоил бы вашей любви больше, чем он.
— Благодарю вас, Масуд. Я знаю, как много ваша дружба значит для Захира, и так будет всегда.
Позднее, когда прием закончился и гости разошлись, Джина с Захиром сидели в одной из многочисленных гостиных дворца и пили ароматный кофе в компании Фариды, отца Джины и Лиззи Элридж.
Устроившись на одном из роскошных диванов и прильнув к новоиспеченному мужу, приятно уставшая, Джина вспоминала, как рад он был встретиться с друзьями — Амиром и Масудом. Захир демонстрировал такую преданность и заботу о дорогих ему людях, что она не сомневалась: для них настоящее счастье считать его не только своим правителем, но и надежным, преданным другом.
Сидя напротив вместе с Лиззи на вышитой золотом софе, ее отец подался вперед, обращаясь к величественному и красивому правителю Кабуядира.
— Шейх Казим-Хан, — начал он вежливо.
Муж Джины поднял руку.
— Называйте меня Захир, — сказал он. — Вы теперь мой тесть, и я не хочу, чтобы формальности препятствовали нашей дружбе.
— Захир. — Джереми Коллинз преодолел легкую неловкость, назвав зятя по имени. — Надеюсь, с моей стороны не слишком самонадеянно поднимать сейчас эту тему, но я хотел бы спросить, как вы относитесь к идее привезти «Сердце отваги» в Великобританию? Выставку можно было бы устроить, например, в Британском музее. Я думаю, она вызовет серьезный интерес не только среди специалистов, но и среди широкой публики. Особенно в свете того, как это сокровище свело вас и мою дочь вместе.
— Что ты думаешь, Джина? — поинтересовался Захир.
Она слегка опешила, когда ее привлекательный супруг спросил ее мнения. Вглядевшись на его лицо, выражавшее самые нежные чувства, Джина кивнула:
— Я согласна с папой, это вызовет огромный интерес. Вот только… Готов ли ты к тому, чтобы выставить украшение на всеобщее обозрение, Захир? Все-таки это в первую очередь семейное наследие.
— Почему нет? — Он дотронулся до ее щеки. — По-моему, будет здорово отправиться в Лондон через несколько недель. Мы ведь еще не договорились насчет медового месяца. Ты никак не решишь, куда поехать.
— Мне просто так сильно нравится здесь, что я пока не хочу никуда уезжать, — смущенно призналась Джина.
— Если ты выберешь Лондон, сможешь стать моим личным гидом. Я увижу город твоими глазами. Во время учебы в Оксфорде я не так уж часто бывал там, слишком был занят учебой. Честно говоря, мне очень хочется насладиться видами с высоты «Лондонского глаза». — Он повернулся к тестю. — Итак, мой ответ на ваш вопрос — да, Джереми. Я буду готовиться к выставке «Сердца отваги» в Лондоне.
Джина и Захир в сопровождении высокого телохранителя миновали длинную очередь перед входом в небольшую частную галерею, где намечался долгожданный дебют «Сердца отваги». Идя под руку с мужем, Джина чувствовала себя как на киносъемках. Она — в роли необыкновенно удачливой героини, он — в роли неотразимо обаятельного и сильного героя. Женщины в один голос ахнули от восторга при виде Захира.
Миновало уже три месяца со дня их свадьбы. Каждое утро, просыпаясь, не важно где — во дворце или в бедуинском шатре, — Джина находила у себя на подушке изысканный подарок.
Теперь она стояла рядом с Захиром, прижавшись к нему, готовая снова увидеть потрясающее сокровище, которое соединило их, являвшееся жемчужиной выставки предметов древней персидской культуры. Захир, облаченный в традиционную одежду, напоминал темную экзотическую птицу посреди стайки воробьев.
Перед ними собралась группа фотографов, которым не терпелось сделать снимки Захира, Джины и знаменитого сокровища. На подготовку времени не осталось. Джина потянула мужа за руку, желая привлечь его внимание.
— Что такое? — прошептал он. В блестящих темных глазах промелькнула тревога.
— Я беременна.
— Что?
— Я собиралась сказать тебе за ужином. — Она вспыхнула. — Я вдруг не смогла больше ждать.
— Это точно? И давно ты уже знаешь?
— Недавно я почувствовала признаки, но не хотела говорить тебе, пока не узнаю наверняка. Уже одиннадцать недель, — так считает доктор Сафар.
48 
