Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
30 
Иногда, когда я просыпаюсь с перепоя, мне приходится закрывать глаза, потому что я совершенно уверен, что по ту сторону письменного стола сидит Элис – в том самом кресле, куда садятся клиенты, когда просят меня раздобыть фотографии, на которых был бы запечатлен факт измены их жен, или найти злостного неплательщика алиментов. Работаю я один, если не считать напарником «Джека Дэниелса»[9]. Моя контора размером с платяной шкаф, запах тут как в дешевой китайской закусочной, а еще воняет жидкостью для чистки ковров. И хотя я сплю здесь на диване намного чаще, чем в собственной квартире, для своих клиентов я – Вик Стэнхоуп, уважаемый частный детектив.
Но иной раз я просыпаюсь с гудящей головой и распухшим языком, а рядом – пустая бутылка и Элис, которая пристально смотрит на меня. «Дерьмово выглядишь», – говорит она.
– Ну почему, – говорил Донни Бойлан десять лет назад, бросая в рот очередную таблетку от изжоги, – это не случилось через две недели?
Донни считал дни до выхода на пенсию. Пока я сидел рядом с ним, он монотонно перечислял все, что его достало: бумажная волокита, красный свет, такие, как я, «желторотики», которых всему нужно учить, жара, от которой обострилась его экзема. Еще его достал звонок в семь утра из Новоанглийского слоновьего заповедники, когда сообщили о гибели одного из смотрителей.
Погибшей оказалась сорокачетырехлетняя женщина, давно работавшая в этом заповеднике.
– Ты представляешь, какую волну негодования, черт возьми, это вызовет? – поинтересовался он. – Помнишь, что было три года назад, когда этот заповедник только открывали?
Я не забыл. Три года назад я только пришел работать в полицию. Горожане протестовали против приезда «ужасных» слонов, от которых избавились цирки и зоопарки из-за проявления агрессии. В газетах ежедневно критиковали плановое бюро, которое разрешило Томасу Меткафу построить заповедник, даже несмотря на то, что он был обнесен двумя рядами забора с колючей проволокой – чтобы от животных не пострадали местные жители.
Или наоборот.
Каждый день в первые три месяца существования заповедника туда посылали пару полицейских, чтобы обеспечивать порядок у ворот, где сосредоточились протестующие. Оказалось, зря волновались. Животные вели себя мирно, и горожане потихоньку привыкли к тому, что неподалеку расположен заповедник, никаких осложнений не было. По крайней мере, до семи утра того дня.
Мы ожидали в маленьком кабинете. В нем было семь полок, все забиты папками-скоросшивателями, на каждой из которых значились имена слонов: Мора, Ванда, Сира, Лилли, Оливия, Дионн, Гестер. Письменный стол завален бумагами, стопками гроссбухов, стоят три недопитые чашки кофе, пресс-папье в форме человеческого сердца. Счета за лекарства, фруктовый жмых и яблоки. Взглянув на общую сумму счетов за сено, я присвистнул.
– Ничего себе! – воскликнул я. – Да на эти деньги можно машину купить!
Донни злился – с другой стороны, он всегда всем недоволен.
– Чего так долго? – спросил он.
Мы ждали уже почти два часа, пока смотрители загонят всех семерых слонов в сарай. До тех пор наши криминалисты не смогут собирать улики в заповеднике.
– Ты видел когда-нибудь человека, которого растоптал слон? – спросил я.
– А ты когда-нибудь заткнешься? – ответил Донни.
Я изучал странную цепочку отметин вдоль стены, нечто напоминающее иероглифы, когда в кабинет ворвался мужчина. Он был каким-то дерганым, нервным; за стеклами очков горели безумные глаза.
– Поверить не могу! – воскликнул он. – Это какой-то кошмар!
Донни встал.
– Вы, наверное, Томас Меткаф?
– Да, – растерянно ответил вошедший. – Простите, что заставил вас долго ждать. Безумно трудно закрыть слонов в сарае. Они очень возбуждены. Шестерых мы заперли, а вот седьмая не хочет подходить достаточно близко, чтобы мы могли заманить ее едой. Но мы установили временное заграждение под напряжением, поэтому вы можете работать в другой части заповедника…
Из маленького здания он вывел нас на улицу. Солнце светило так ярко, что окружающий мир казался слишком пестрым.
– У вас есть предположение, как жертва оказалась в заповеднике? – спросил Донни.
Меткаф недоуменно посмотрел на него.
– Невви? Она здесь с первого дня. Уже более двадцати лет имеет дело со слонами. Она ведет бухгалтерию, а еще работает ночным сторожем. – Он умолк. – Работала… Она работала ночным сторожем. – Внезапно он останавливается и закрывает лицо руками. – О боже! Это я виноват!
30 
