Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
40 
Даже брак с Майлзом померк на фоне того, что она натворила. Она прогнала Кингсли, хотя с самой первой встречи знала, что любит его.
Майлз ушел во всех смыслах этого слова.
Ушел из ее сердца, из ее жизни, из этого мира, зачем же она позволяет ему портить ей жизнь?
Бет права. Кингсли ни в чем не похож на Майлза. Он совсем другой. Он честный, прямой… У бывшего мужа не было и намека на эти качества. Ничтожество под маской обаятельного молодого человека. И она позволила этому ничтожеству убедить себя в том, что любовь – это страх и насилие.
Розали села в постели и включила лампу. Какой дурой она была! Кингсли открыл ей свое сердце, свою душу, а она даже не слушала его.
Что она натворила!
Розали вылезла из постели и побрела на кухню за чашкой крепкого кофе.
Почему она не нашла в себе мужества сказать, что любит его? Кингсли так ни разу и не позвонил, и Розали не винила его. Он устал добиваться ее. Но как она сможет жить без Кингсли, зная, что он существует? Зная, что он может встречаться с другими женщинами, создать семью, завести детей…
Розали застонала и уронила голову на руки.
Больше всего на свете ей хотелось быть рядом с ним. Но что теперь делать? Она надеялась, что разлука позволит Кингсли понять, что у них не может быть совместного будущего. Что, если именно это он и понял?
Розали сделала глоток обжигающего кофе.
Если он действительно любит ее, то любит такой, какая она есть, со всеми ее проблемами и комплексами. Такой уж он мужчина. Она должна доверять ему, иначе у них действительно не будет будущего. А ей так хочется быть с ним вместе. Всю жизнь.
Только теперь Розали заметила, что давно уже встала из-за стола и меряет шагами кухню.
Розали резко остановилась. Она была так напряжена, что с трудом смогла разжать пальцы.
Сначала она примет душ, а потом позвонит в аэропорт и узнает, когда прилетает его самолет.
Она будет его встречать.
Розали взглянула на часы. Лучше сначала позвонить в аэропорт.
– Мне очень жаль, но сегодня рейсов с Ямайки нет, – сообщил голос диспетчера. – Разве вы не слышали об урагане?
– Нет… – Розали буквально упала на стул.
– Из-за урагана все полеты отменены. Может быть, завтра ситуация изменится в лучшую сторону.
Она положила трубку. Руки дрожали. Розали набрала номер офиса Кингсли в Англии, но тут же вспомнила, что еще только пять утра.
Следующие четыре часа стали самыми долгими в ее жизни.
Розали приняла ванну и вымыла голову, вычистила всю кухню, включая шкафы, переставила посуду.
Но, чем бы она ни занималась, перед глазами мелькали жуткие картины разрушений. Думать о том, что Кингсли, раненый и беспомощный, знающий, что она не любит его, лежит где-нибудь под завалом, было мучительно.
Она позвонила Дженни домой и предупредила, что утром в офисе ее не будет. Затем набрала номер секретарши Уорда и попросила дать ей его номер на Ямайке.
– Здравствуйте, мисс Милберн, записывайте. – Девушка вежливо продиктовала цифры и, не удержавшись, добавила: – То, что случилось с другом мистера Уорда, ужасно. Он ведь только что женился. А теперь еще этот ураган.
Сердце Розали замерло в груди.
– Его друг, он ведь не…
– О, нет, нет. Он жив, но, похоже, парализован, поскольку они не могут перевезти его в больницу в Штатах.
Розали поблагодарила секретаршу и опустила трубку.
На Ямайке сейчас около трех часов утра, но Розали не могла больше ждать в неизвестности.
Она набрала номер отеля, где остановился Кингсли.
Голос служащего был усталым. Без сомнения, он всю ночь принимал звонки от обеспокоенных родственников. Наконец он соединил ее с апартаментами Кингсли.
– Алло? – донесся до нее такой желанный голос.
– Кингсли, это ты? – Более глупого вопроса она не могла задать. – Это Розали.
– Рози?
Слезы радости готовы были хлынуть из глаз.
В трубке что-то трещало, но она не могла выдавить из себя ни звука.
– Рози? Ты там? – спросил Кингсли громче.
– Мне так жаль. Ты сможешь простить меня?
– Рози, я не слышу тебя. Ураган… Говори громче!
– Сможешь ли ты простить меня?! – выкрикнула она. – Я была такой идиоткой.
– Ты не идиотка… – Снова треск, тишина и снова голос Кингсли: -…и очень смелая, ты же знаешь…
– Я не слышу тебя.
– Я сказал, что ты самая умная и смелая женщина из всех, кого я знаю. Послушай… – голос опять пропал. Только через минуту она услышала: -…назад.
40 
