Маара и сама побаивалась за свою безопасность. Выглядела она уже намного лучше, чем совсем недавно. И Данн тоже весьма симпатичный юноша.
— Беглые рабы! Да вы и есть беглые рабы. Но плохо, что вы так и смотритесь. Соблазн для любого работорговца. А они ведь отнюдь не все такие добренькие, как я.
— Скажи, сколько бы ты получила за нас от хадронов? — спросила Маара.
— Сущие пустяки. Уж очень вы были дохлые. Если б здоровые — другое дело, тогда б примерно около стоимости вашей золотой монеты. Я тебя понимаю. Ты хочешь сказать, что я вас отпустила, потому что за вас все равно много не выручить.
Маара улыбнулась. Обе не в обиде.
— Значит, ты хочешь сказать, что у тебя золотое сердце?
— У тебя, наверное, кое-что прикоплено, — предположил Данн.
— Да, кое-что есть. Выгодное занятие — людьми торговать.
Она подошла к машине, вынула откуда-то из-под сиденья рабочий комплект, блеклые синие штаны и куртку.
— Дешево отдам. — Данн отсчитал ей несколько монеток, пока она не остановила его. — Это ты надень, — сказала ему Фелис. — Для тебя угроза еще больше, чем для твоей сестрицы.
— Еще бы, — самодовольно ухмыльнулся Данн к тихой радости Маары, старавшейся изгнать из памяти образ брата, растоптанного и поруганного судьбою, каким он был еще совсем недавно.
Переодеваясь, Данн на мгновение остался лишь в узкой набедренной повязке. Фелис, смеясь, отпустила смелый комплимент его стати и добавила, что и сама бы не прочь его соблазнить, если бы пути их не расходились. Данн не остался в долгу, и это тоже порадовало Маару. Она втайне опасалась, как бы Данна снова не потянуло к наркотикам и к мужчинам.
Данн оделся, засунул в карман нож.
— Совсем другой вид, — одобрила Фелис. — Теперь вы сойдете за мастерового с рабыней-служанкой.
Она достала из машины хлеб и воду, все трое уселись в тени машины, перекусили. Вокруг простиралась желто-бурая равнина, покрытая прибитой к земле высохшей травой, но сидели они не на пересохшей корке, а на мягкой трухе из смеси почвы и еще не перегнившей травы. Земля еще помнила о дожде. И воздух, почти чистый, почти без надоевшей пыли, почти не закрывает высокого неба.
— Итак, летим дальше, — деловым тоном начала инструктаж Фелис. — Когда прибудем, вы прямым ходом дуете к реке и обеспечиваете себе место на завтрашней посудине. Потом баиньки, адрес я вам дам. Про братика-сестричку забудьте, прикиньтесь нормальной парочкой. Так безопаснее. В город не суйтесь, не любят там чужаков. А я постараюсь дозаправиться и пущусь на восток. Продам небоход, хватит с ним возиться. Ни запчастей, ни горючего не добыть… Одна морока.
— А потом что?
— Что-нибудь подвернется. — Фелис явно не испытывала страха перед неизвестностью завтрашнего дня. — Может, паром куплю, какая разница, в реке утонуть или с неба рухнуть.
— Наверное, мы больше не увидимся, — сказала Маара.
— Что ж, так в жизни заведено. Встречаемся и расстаемся. Чаще навсегда, а бывает… Чего загадывать?
Данн начертил на песке контур Ифрика. Он обозначил Рустам сухой травинкой, мелким камушком отметил скальную деревню, листиком — Хелопс, а еще один камушек вручил Фелис и спросил:
— Где будем вечером?
Фелис опустила камушек на расстоянии половины ладони от Хелопса. От этого места до Рустама добрая пядь.
— Видишь, Маара, куда мы уже добрались!
По физиономии Фелис Маара поняла: та не верит, что они продвинутся дальше.
— Но ведь и в Хелопсе ты не верила, что у нас что-то выйдет, — обратилась к ней Маара.
— Не верила. И сейчас не верю. И все равно — удачи вам. Вы мне чем-то приглянулись, ребятки.
— Удачи? — переспросил Данн. — Сила в знании. — Он ткнул пальцем в то место, куда, по словам Фелис, они направлялись. — На глобе здесь все зеленое, реки текут, много воды.
— Глоб? Что это такое?
— Ну, это… какой был мир раньше… давным-давно.
— Мне это неведомо, — пожала плечами Фелис.
— На карте, там, где весь верх мира белый, север Ифрика не коричневый, как на глобе, потому что до льда там была пустыня, а теперь совсем наоборот. И на глобе здесь, где мы, много рек и много зелени.
— Ну, реки-то есть, а вот насчет зелени… Но я толком все равно не понимаю, о чем ты толкуешь. — Чувствовалось, что Фелис обиделась. — И вот что я тебе скажу, парень. Не всем сказкам, которые услышишь там, в квартале махонди, стоит верить. Они там мастера сено на уши повесить, глаза пылью запорошить, себя умниками выставить.