54 
Однажды Бриджес явился ко мне сам не свой от горя и сообщил, что пришел приказ немедленно казнить меня. Однако эдикт поступил так внезапно, без всякого предупреждения, что у коменданта возникли сомнения. Если бы Уайет по-прежнему находился под следствием, а, стало быть, я считалась бы соучастницей заговора, все обернулось бы иначе — комендант беспрекословно выполнил бы приказ. Но предсмертное признание Уайета сняло с меня вину. Полагаю, помнил комендант и о том, что королева Мэри тяжело больна.
Он прочитал мне эдикт вслух, и я онемела от ужаса, однако не уронила ни единой слезы. Итак, час пробил. Я подумала, что точно такие же минуты пережила моя мать, когда ей зачитали приговор. Теперь настал черед дочери.
— Когда свершится это злодеяние? — спросила я.
— Мне приказано привести приговор в исполнение немедля.
— Что ж, быть посему. Но те, кто осмелился пролить невинную кровь, ответят за свои преступления перед Господом.
Вид у Чандоса был несчастный. Я знала, о чем он сейчас думает — должно быть, проклинает тот час, когда его назначили комендантом Тауэра. Однако приказ есть приказ, выбора у лорда Чандоса не было.
Когда он вышел, я прислушалась к себе и удивилась собственному спокойствию. В комнату заглянула одна из фрейлин, я сказала ей, зачем приходил комендант. Бедняжка разразилась рыданиями, и мне пришлось ее утешать.
— Не плачьте, — сказала я. — Хуже всего придется тем, кто остается в живых. Мне себя винить не в чем, я всегда была верной подданной ее величества, это мои враги настроили ее против меня. Уверена, королева еще пожалеет о своем решении.
Я ждала и молилась — не столько о спасении души, сколько о том, чтобы Господь ниспослал мне мужество в этот последний час.
Вновь появился лорд Чандос. Он велел фрейлинам выйти и произнес:
— Я не собираюсь выполнять приказ и хочу, чтобы вы об этом знали.
— Вы не можете противиться приказу королевы.
— Миледи, я подозреваю, что королеве об этом приказе ничего не известно.
— Объяснитесь, милорд.
— Когда я получил эдикт, от расстройства и потрясения не разглядел его как следует, поспешив предупредить вас, чтобы вы успели подготовиться к встрече с Господом. Однако после нашей беседы я рассмотрел приказ повнимательней и увидел, что там нет подписи королевы.
— Нет подписи королевы! Как же так…
— Миледи, королева очень больна, лежит в постели. Должно быть, кто-то этим воспользовался.
— Это Стивен Гардинер, — воскликнула я.
Лорд Чандос ничего не сказал, но было очевидно, что он придерживается того же мнения. Королева тяжело заболела, и Гардинер испугался, что корона может достаться мне. В этом случае участь моего злейшего врага наверняка была бы незавидной, вот почему он решил от меня избавиться, а если Мэри поправится, поставить ее перед фактом. Гардинер устранил бы нависшую над ним угрозу, а страна лишилась бы протестантской наследницы.
— И как же вы поступите, милорд? — спросила я.
— Я скажу, что отказываюсь выполнять приказ, если он не скреплен подписью ее величества.
В моей душе шевельнулась надежда — я знала, что Мэри не подпишет смертный приговор, пока Гардинер, Рено и прочие мои враги не докажут мою виновность, а сделать это будет непросто, поскольку в государственной измене я не замешана и соблюдала во всех своих поступках крайнюю осторожность.
Благодаря лорду Чандосу мне удалось спастись. Впоследствии выяснилось, что Мэри и в самом деле ничего не знала об эдикте. Когда она поправилась и ей донесли о случившемся, королева пришла в смятение. Еще бы: человек, способный на такой подлог, не остановится и перед тем, чтобы лишить меня жизни каким-нибудь иным способом. Будучи женщиной глубоко религиозной, Мэри не хотела, чтобы ее совесть была отягощена убийством родной сестры.
Именно тогда произошел перелом в ее отношении ко мне. Теперь Мэри выражала неудовольствие, если кто-то из ее приближенных осмеливался отзываться обо мне дурно. Королева вновь называла меня своей сестрой, а мой портрет, который убрали из парадной галереи, велела водрузить на место.
Мэри терзалась нелегкими мыслями, не доверяла своим ближайшим советникам, даже я, над которой по-прежнему витала угроза смерти, не согласилась бы оказаться на ее месте.
Однажды ко мне явился лорд Чандос и опечаленно сказал:
— Королева повелела, чтобы Тауэром управлял сэр Генри Бедингфельд. Должно быть, это связано с последними событиями.
54 
