81 
— Но ты его не найдешь.
Кейд вышел. Ему очень хотелось найти мерзавца. Найти и пустить в ход кулаки, дать выход ярости. Он укрепил фонарь на двери и внимательно осмотрел все пространство, затопленное бледно-желтым светом. Подошел к своему универсалу, вынул фонарь и нож из бардачка.
Вооружившись, он обошел вокруг дома, высвечивая землю и тени в кустарнике. Около окна спальни он нагнулся и увидел, что там вытоптана трава: кто-то, видимо, долго стоял здесь.
«Сукин сын», — прошипел он и стиснул рукоятку ножа. Конечно, надо было бы осмотреть окрестности, но не стоит оставлять Тори одну.
Поэтому он вошел опять в дом и оставил фонарь и нож на столе.
Тори сидела все в той же позе, сжав кулаки, и подняла голову, когда он приблизился, однако ничего не сказала.
— То, что мы с тобой здесь делали, — сказал Кейд, — это наше. Только наше. Он ничего не сможет изменить. — Он сел рядом и взял ее за руку. — Не сможет, если мы ему не позволим.
— Он осквернил это.
— Не для нас. Не для нас с тобой, Тори. — И он повернул ее лицом к себе.
Она вздохнула, погладила пальцем тыльную сторону его руки.
— Ты рассердился. Но ты умеешь собой владеть. Как тебе это удается?
— Да я пнул ногой свой автомобиль пару раз, чтобы сорвать злость.
Он провел ладонью по ее волосам.
— Ты расскажешь, что еще видела?
— Он злился. Но я не вижу его самого. Я не та, которую он желает, но он не даст мне оставаться здесь. Он не доверяет мне, когда я так близко от Хоуп… И я не знаю, чьи это мысли, мои или его. Я не могу отчетливо увидеть его лицо. Может быть, дело во мне, но я не могу рассмотреть его.
— Значит, ее убил не какой-то чужак, как мы думали все эти годы.
— Нет, не чужак… Это кто-то, кто знал ее, кто за ней следил. За нами. Мне кажется, я о чем-то таком догадывалась уже тогда, но из-за страха приказала себе не думать. Если бы в то утро я пошла с вами, с тобой и твоим отцом, если бы у меня хватило мужества не только сказать вам, где она, но пойти туда, я, может быть, все увидела. Не уверена, однако, возможно, увидела бы. И тогда этому был бы положен конец.
— Ну этого мы знать не можем. Однако мы должны положить этому конец теперь. И сейчас мы позвоним в полицию.
— Кейд, полиция… — горло у нее перехватило. — …Вряд ли там станут слушать меня.
— Шеф Расс, конечно, потребует доказательств, но он тебя выслушает. А пока оденься.
— Ты хочешь звонить ему прямо сейчас? В четыре утра?
— Да. — И Кейд поднял телефонную трубку. — Ему за это платят.
17
Шеф полиции Карл Расс был невысок. Не был он и красив: лицо широкое, с ушами, торчащими, как несоразмерно большие ручки глиняного сосуда, волосы, тронутые сединой. Он не обладал блестящими способностями. Информация проникала в его мозг извилистыми и окольными путями, но оседала прочно. И работал он медленно и тяжело, однако тщательно. И еще он отличался благожелательностью. Он никогда не бранился и не сетовал, если его будили до рассвета, например, в четыре утра. Он просто вставал и одевался в темноте, стараясь не разбудить жену. Он оставлял ей записку на кухонном столе и, уходя, запихивал в карман ее список, что надо купить по дороге.
И то, что он подумал, встретившись с Кинкейдом Лэвеллом в четыре утра в спальне Виктории Боден, он оставил при себе.
Кейд встретил его на крыльце.
— Спасибо, что приехали, шеф.
— Все в порядке. — Карл с довольным видом сунул в рот пластинку жвачки, которую жевал с тех пор, как жена и мытьем, и катаньем заставила его бросить курить.
— Давайте осмотрим окрестности. Интересно узнать ваше мнение.
— Как поживают ваши домашние?
— Спасибо, все хорошо.
— Слышал, что приехала тетушка Рози. Уж, пожалуйста, передайте ей привет от меня.
— Да, обязательно.
Кейд осветил примятую траву под окном спальни. Карл последовал его примеру и стал размышлять:
— Да, кто-то здесь стоял и подглядывал. Место здесь тихое, в стороне от дороги. И вроде незачем сюда кому-нибудь завернуть невзначай. Вы ничего не видели?
— Нет, я — ничего, а Тори видела.
— Тогда мне стоит сначала поговорить с ней, а потом порыскать вокруг: тот, кто здесь был, давно унес ноги.
Он выпрямился с хрустом в коленях и осветил фонарем дубы и шелковичные деревья, теснившиеся у болота.
— Да, местечко здесь тихое, что и говорить. Мне бы здесь жить не захотелось. Всю ночь, наверное, лягушки квакают и совы ухают.
81 
