Почему на площади? Почему бы вообще не на улице Ленина, дом пять? И кто ему сказал быть на площади, если четко обсуждался номер вагона и даже купе. Что там у него в пустой голове? Ингрид кипела. Микроавтобус оказался простой маршруткой, взятой, видимо, в аренду на время фестиваля. Влезли туда все со скрипом. Леший требовал открыть окна, ему было душно. Яша просил их прикрыть, ему сквозило. Стас с Володей сидели с хмурыми лицами, и было видно, что у них тоже есть претензии. А у кого их нет? В гостинице оказалось, что горячей воды в номерах не будет — как раз сейчас выкопали трубы, и большая удача, если дадут хотя бы холодную воду.
— В общем, все, как всегда! — фыркала Ингрид.
Готье вытащил из какой-то сумки свирель и ушел в местный парк — гулять и набираться сил. Он не любил весь этот беспорядок и гастрольную суету.
— Можно подумать, ее кто-нибудь любит, — пожал плечами Стас.
— Репетировать-то нам дадут? — поинтересовался Володя.
— Завтра перед выступлением можно будет часик поиграть. Там будут сводить звук для закрытия феста. — Ингрид сверилась с какими-то бумагами. — Нам надо прийти к двум часам.
— А кормить будут?
— Ой, черт! Надо же купоны в их столовку получить.
— Я в столовке не ем, — тут же влез Яша. — В столовке я ел, когда учился в педагогическом институте. Там мне желудок и посадили. Там давали квашеную капусту, которая была, как правило, уже фактически алкогольным напитком, а не пищевым продуктом. А у нас стипендия такая, что «кроме капусты» нам все было дорого.
— Яша! Хватит! — в один голос крикнули Стас и Володя, уже имевшие весьма ясное и подробное представление о студенческих годах Яши. Каждый из них втайне молил Бога, чтобы Яшу поселили с кем-то другим. Но с этой точки зрения все было предельно просто. Номеров предоставили два — один двухместный, для Готье и Ингрид. С ними, конечно, и Борис Николаевич, которому тоже, кстати, пора было есть, а купон в столовую ему был не положен. В другом номере, пониженной комфортности, за счет скученности должны были расположиться все остальные: Леший, Володя, Яша и Стас. И Соня-Элиза. Последний факт Соню несколько потряс. Ни разу в жизни она не ночевала нигде, кроме своей собственной просторной комнаты, с окнами, выходившими в затененный узкий двор, с большим диваном и двумя плюшевыми медведями. Она категорически не представляла, как в одной комнате одновременно могут спать пять человек.
— Ты как? — в тридцать пятый раз спросил Володя у Сони, которая растерянно стояла посреди гостиничного номера.
Она улыбнулась и развела руками.
— Пусть привыкает. Наши тетки вообще в палатках живут и на костре готовят, — бросил им балагур Леший, после чего Соня буквально вытаращилась в панике. Жить в палатке она была не готова категорически. Даже и пробовать не хотела.
— Не пугай ребенка, — вступился Стас. — Хочешь место у окошка?
— Да, — ответила Соня, подумав.
Из окошка открывался довольно милый вид на лесок, на старую детскую площадку, на которой никого не было. Солнце светило прямо в окна, и от того, что занавесок на них не было, чувство казенного места еще более усилилось.
— У меня есть шпикачки. Кто хочет? — неожиданно вдруг высказался Яша.
После долгого пути в пустом номере разложенные на газете и порезанные перочинным ножиком шпикачки были тут же съедены, и тут уже никто не капризничал. Талонов в столовую пока что раздобыть не удалось.
Гастрольная жизнь только на сотую часть состоит из оваций и пения песен. И все-таки вся эта суета, неудовольствие и дискомфорт имеют место только ради того, чтобы настал наконец этот долгожданный момент. Выступление начинается, и тогда становится ясно, что муки были ненапрасны. Или как раз наоборот.
* * *
Фестиваль, закрывать который пригласили популярную московскую этногруппу «Сайонара», был мероприятием отчетным. Вообще, все фестивали можно разделить на две равноудаленные категории — фестивали для чиновников и фестивали для людей. Первые имели место в самых разных случаях, никак не соотносились с потребностями народонаселения. Они организовывались в поддержку местных выборов, ко Дню Победы, в связи с годовщиной местного поселения или Днем города, а также в формате Дня здоровья, Праздника лета или в защиту чего-нибудь пристойного и одобренного министерством. Вторые создавались исключительно при финансовой поддержке спонсоров, давали людям именно то, чего те хотели — ту музыку и те лица, которые можно увидеть или услышать по телевизору, и были делом чистого бизнеса. На такие модная и популярная московская этногруппа «Сайонара» попасть шанса не имела, так как и модность ее, и популярность существовали пока только на бумагах пермских чиновников из отделов по культуре и делам молодежи.