Последние отзывы

  37  

Мне хотелось оставить свой след в жизни, хотелось разбогатеть, возродить былую семейную славу, обеспечить родителей. И когда мне предложили высокооплачиваемую работу в престижной клинике в Лос-Анджелесе, я был уверен, что это замечательная возможность добиться всего, чего хотел.

Это был мой шанс.

— Джед, неужели ты серьезно думал, что богатство делает человека счастливым?

Он усмехнулся:

— Теперь не думаю, а тогда был уверен. Все те люди, с которыми я общался тогда, придавали огромное значение богатству, заботились о своем успехе в жизни, стремились приобрести как можно больше машин, яхт и вилл. Самое главное, что так думал и я. Когда я встретил свою жену, она показалась мне неординарной и умной. Она была красива, изысканна, элегантна и казалась мне идеальной женщиной. Я потерял голову.

— Ты полюбил ее?

— Сейчас мне кажется, что это была страсть, вожделение. Но тогда мне казалось, что я ее безумно люблю. Ее семья была очень богата и имела все, к чему стремился я. Отец — президент банка и очень влиятельный человек. Мать устраивала вечера и приемы, подобных которым я никогда не видел. На них присутствовал весь высший свет Лос-Анджелеса. Я был ослеплен и не видел в невесте никаких изъянов. Собственно, изъянов и не было, просто мы были из разных социальных слоев и жили по разным правилам. Первым признаком этого стал наш визит к отцу. Моя жена не захотела жить в этом доме, а заказала номер в отеле. Я извинялся перед отцом и просил понять ее, но он рассердился и держал себя очень сухо. Конечно, как ты заметила, он вообще бывает грубоват, но тогда он и не старался сдерживать себя.

С тех пор у нас начались сначала маленькие, а потом все более серьезные трения. Мы спорили иногда из-за такого пустяка, что потом даже вспомнить не могли, почему поссорились. Я сначала не мог понять, почем у отца такая антипатия к Кэролайн. И только спустя год я понял, что он сразу увидел то, чего не видел я, ослепленный страстью.

Я был буквально загипнотизирован богатством и обществом, в котором вращалась моя жена. Я принадлежал работе, а ей хотелось путешествовать, летать на воскресенье в Париж или за покупками в Нью-Йорк. Я же мог позволить себе отдых только раз в году. Мне хотелось иметь ребенка, а она и слышать не хотела о нем, считала, что мы должны пожить для себя. Когда она забеременела, то не разговаривала со мной неделю. Правда, потом оправдывалась, что плохо себя чувствовала. Возможно, мать ее уговорила, что лучше отделаться пораньше. Но я был счастлив безмерно, готов был носить ее на руках и выполнять все ее капризы.

Когда родилась дочь, она как будто подобрела, но хорошей матерью не стала. Я все свое свободное время посвящал дочери, я обожал ее, гулял с ней, это было мое маленькое счастье. В ту субботу я должен был выступать на конференции в Сан-Диего и предложил жене договориться с няней, но она мне сказала, что няню отпустили на выходные, а больше сидеть с дочкой некому и ей придется взять ее с собой в гости к подруге… Мне позвонил офицер полиции и сказал, что дочь утонула. Кэролайн билась в истерике и говорила, что она отлучилась буквально на две минуты, но этого было достаточно: девочка наклонилась над краем бассейна и опрокинулась.

Джед на минуту замолчал, пытаясь справиться с собой, потом продолжил:

— Суд признал, что девочка утонула случайно.

Собственно, так и было. Я не стал обвинять жену, но понял, что не могу жить по-старому. Какое-то время мы еще по инерции жили вместе, но мы стали совсем чужими. И вот однажды я взорвался. Поводом послужил какой-то пустяк, кажется, она разбила мою любимую чашку. Я стал кричать, что она плохая хозяйка, плохая жена и была плохой матерью, а она стала яростно обвинять меня. И она была права: если бы я не поехал на эту проклятую конференцию в Сан-Диего, дочь не утонула бы.

После этого скандала в моей душе как будто что-то погасло. Я механически ходил на работу, перестал разговаривать с женой и ее родными, я как будто умер. Так продолжаться долго не могло, и я решился на развод. Кэролайн уехала в Нью-Йорк, а я узнал, что на Аляске нужен доктор, и предложил свою кандидатуру. Я бежал туда, где никто не знал меня, где мне было легко остаться наедине со своим горем.

Джед подбросил поленьев в огонь, и из камина посыпались искры.

— Что было дальше? — Брайен дотронулась до него рукой, полная сочувствия и поддержки.

— О, сначала мне показалось, что все просто.

Людей вокруг было немного, от меня не требовалось ничего, кроме элементарной медицинской помощи. Я был рад, что ничего мне не напоминает о прошлом. Я старался работать как можно больше, провел профилактический осмотр жителей и стал придавать своему рабочему месту цивилизованный вид: приобрел кое-какие инструменты, пополнил запас медикаментов… Я действовал совершенно автоматически, ничего не видя вокруг. Днем я запрещал себе думать о чем-либо, кроме работы, а по вечерам, оставшись в одиночестве, я сходил с ума от воспоминаний. Я разговаривал с дочкой, просил у нее прощения, рассказывал ей сказки…

  37