.
Очередная сказка о Золушке 
27 
Через двадцать минут Керри вышла в приемную, и они с Робин помчались на футбольный матч. Робин не была похожа на мать: в ней от природы не было ничего спортивного. Поэтому Керри, чувствуя, что дочь может прекрасно играть, например в футбол, вынуждена была очень много времени уделять ее физическому воспитанию. Сейчас, правда, мысли ее были заняты совсем другим. Наблюдая за тем, как Робин уверенно забивала очередной гол в ворота соперника, Керри все еще размышляла над тем, что уверенным и даже жестким тоном ответил доктор Рот на поставленные ею вопросы.
— Фактом является то, что некоторые хирурги всем своим пациентам делают одинаковые носы, глаза. Очень странно мне, однако, слышать, что какой-либо хирург стал вдруг «копировать» лица всех своих пациентов.
В одиннадцать тридцать Керри поймала взгляд Робин и помахала ей рукой. С матча Робин должна была пойти вместе со своей лучшей подругой — Кесси — к ней домой и до вечера оставаться там.
А Керри, всего несколько минут спустя, уже мчалась по дороге в сторону «Трентона».
Тюрьму штата она уже посещала несколько раз. На нее всегда самое мрачное впечатление производили здешние колючая проволока и вышки с охранниками. Перспектива очередной встречи со всем этим, конечно же, не могла радовать Керри.
25
Керри нашла Джофа в зале, где проводилась запись прибывших на свидания с заключенными.
— Я очень рад, что ты все же приехала, — сказал Джоф. Они почти не говорили, пока ждали часа свидания. Джоф, видимо, понял, что Керри сейчас не хочет слушать никаких его соображений или комментариев по сути приведшего ее сюда дела.
Ровно в три часа к ним подошел один из тюремных смотрителей и предложил следовать за ним.
Керри не знала, как может сейчас выглядеть Скип. Прошло ведь десять лет с того дня, как она видела его тогда в суде при вынесении приговора. Она запомнила его высоким, симпатичным, широкоплечим молодым человеком с ярко-рыжими волосами. В память врезалась, однако, вовсе не его внешность, а то, как и что сказал он тогда на суде: «Доктор Чарлз Смит — лжец. Перед судом и Богом я клянусь, он — лжец!»
— А что ты сказал Скипу Реардону обо мне? — спросила Керри у Джофа, пока они ждали, когда охранник приведет в зал свиданий заключенного.
— Только то, что ты в неофициальном качестве заинтересовалась его делом и захотела встретиться. Честное слово, Керри, я так и сказал «в неофициальном качестве».
— Прекрасно, я верю тебе.
— А вот и он.
Вошел Скип Реардон, одетый в тюремную форму, тюремного же покроя рубашку с открытым воротом. В рыжих волосах проглядывала седина. За исключением этого и морщин вокруг глаз, в остальном он выглядел точно таким, каким запомнила его Керри.
Улыбка осветила лицо заключенного, когда Джоф представил их.
Улыбка надежды, поняла Керри. С грустью она подумала, что, вероятно, ей следовало быть более осторожной и не являться сюда с такой вот готовностью. Ей следовало бы сначала все же получше изучить это дело.
Джоф сразу перешел к сути.
— Скип, как я тебе и говорил, мисс Макграт хочет задать тебе несколько вопросов.
— Понимаю. И я отвечу на любые вопросы, каковы бы они ни были. — Держался Скип открыто и вместе с тем как-то немного отрешенно. — Вы знаете же эту старую присказку: «Мне нечего скрывать».
Керри улыбнулась и с ходу задала тот вопрос, что, собственно, и привел ее сюда.
— В своих показаниях доктор Смит клялся, что его дочь, ваша жена, боялась вас, что вы были для нее постоянной угрозой. Вы же утверждали, что он лгал. Но зачем же ему было врать на этот счет?
Руки Реардона были сложены на столе перед ним.
— Мисс Макграт, если бы я знал, почему Смит поступил так, а не иначе, я здесь не сидел бы сейчас. Сьюзен и я были женаты четыре года, и за это время я доктора Смита видел очень мало. Время от времени жена ездила в Нью-Йорк, они с отцом обедали. Иногда он приезжал к нам домой, но случалось это обычно тогда, когда я бывал в отъезде. В те времена моя строительная фирма процветала. Мы строили во всех частях штата, были у нас инвестиции и под будущее строительство в Пенсильвании, например. Так что уезжал я весьма регулярно, отсутствовал дня по два, потом возвращался, уезжал опять. Когда мы встречались с доктором Смитом, он особенно со мной не разговаривал. Вроде бы ему и сказать мне было толком нечего. При этом, однако, он никогда в отношении меня не вел себя враждебно, как если бы он не любил меня за что-то. И уж точно, он не вел себя со мной так, как если бы от меня для его дочери исходила какая-либо угроза.
27 
