Последние отзывы

  27  

— А почему я не могу быть и матерью, и одновременно работать? — Она чувствовала, что сейчас взорвется…

Лукас покачал головой:

— Не представляю, как это можно совместить. Как ты сможешь дать ребенку все, что ему нужно, если тебя не будет рядом?

— Значит, вся ответственность ложится на меня?

— Нет, конечно, нет. Но первые шесть месяцев ребенка особенно важны. Или ты хочешь, чтобы о малыше заботился чужой человек? И когда ты намерена сказать Рексу, что беременна? Или ты собираешься работать до самых родов и выйти на следующий день после них?

— Не говори ерунды!

— Ты должна прийти к какому-то решению, Оливия. И уже в ближайшее время.

Ярость, с какой он произнес эти слова, заставила Оливию посмотреть на него. За солнечными очками ей не были видны его глаза, но руки с силой сжимали руль. Неужели он из тех мужчин, что всегда настаивают на своем? Неужели он не в состоянии взглянуть на все с ее точки зрения? Узнала ли она его лучше с тех пор, как переехала к нему?

Да, узнала. Но еще не поняла, что им движет, чего он хочет в жизни, кроме того, чтобы быть отцом. Может, эти выходные подскажут ей ответ?

Лукас ехал, по-прежнему сжав челюсти и упрямо смотря перед собой. Пейзаж за окном машины менялся. Ряды пальм, раскачивающихся на ветру, сменились еловыми лесами. Дорога была уже чистая, но поля покрыты снегом. Лукас включил магнитофон, и Оливия попыталась расслабиться под музыку. Но ничего не получалось. Ее беспокоила не только их с Лукасом размолвка, но и предстоящий уикенд. Что, если она не понравится этим людям?

Наконец Лукас свернул с шоссе и примерно через , милю повернул на заснеженную дорогу. Вскоре показался дом, — высокий, с плоской крышей, с пристройкой сбоку. Над крыльцом горел яркий фонарь. Бело-черные ставни на окнах по обе стороны крыльца придавали дому уютный и гостеприимный вид.

Она надеялась, что первое впечатление не изменит ей.

Въехав на подъездную дорожку, Лукас глянул на ее кроссовки. Они вышли из машины и по заснеженной дорожке направились к дому. Неожиданно Оливия поскользнулась, и Лукас поймал ее за локоть. Прежде, чем она успела сообразить, что он собирается делать, он подхватил ее на руки.

— Лукас, что все подумают?

— Ты слишком часто заботишься о том, что подумают другие. Лучше будет, если ты упадешь? Она знала, что он беспокоится о ребенке.

— Нет. Но в любом случае ты же не будешь носить меня на руках весь уикенд?

— Думаю, у Мим есть запасная пара старых ботинок, у вас с ней приблизительно один размер. — С этими словами он донес ее до самого дома и опустил, только поднявшись на крыльцо.

Шапка закрывала его глаза, и она не могла понять, какое у него настроение. Ей было очень тяжело оттого, что они поссорились.

Лукас не стал звонить или стучать, просто открыл дверь и вошел. Не успели они зайти внутрь, как она услышала топот несущихся ног и детский голосок:

— Лукас, это ты?

Через несколько секунд они уже стояли в окружении четырех мальчишек, которые внимательно ее разглядывали.

— Это Оливия, — сказал Лукас. И, взъерошивая волосы каждому из мальчиков по очереди, перечислил:

— Это Джерри, Русс, Курт и Тревор.

Подошла женщина, которая обняла Лукаса и протянула руку Оливии:

— Мим Карсон. А это мой муж — Уатт. Мы очень рады, что вы смогли к нам приехать.

Волосы Мим были черными, как агат, с прожилками седины и собраны в хвост. Высокие скулы говорили о том, что ее предками были индейцы, коренные американцы. Она крепко пожала руку Оливии. Ее рука была теплой, а темно-карие глаза светились добротой.

— Приятно познакомиться, — ответила Оливия, и ей действительно было приятно. Уатт взял ее руку и потряс-:

— Лукас, ты не сказал нам, что она настоящая красавица, — его карие глаза блеснули под густыми бровями. Он был высоким, такого же роста, как Лукас, сильным мужчиной с бородой.

Прежде, чем она успела ответить на приветствие, самый маленький из мальчиков, Русс, повис на руке у Лукаса:

— Ты покатаешься с нами завтра? Пожалуйста! Мальчик, который стоял с краю — Тревор, она помнила, — шмыгнул носом:

— Не будь дураком. Уж если он с кем-то и поедет, то с ней.

Воцарилось молчание. Лукас снял шапку и повесил ее на вешалку, затем повернулся к Тревору:

— Я обещал, что возьму вас всех на прогулку, когда приеду в следующий раз, если будет хорошая погода. На завтра обещали ясную погоду, значит, после того, как вы закончите свои домашние дела, мы сможем ехать.

  27