Линетта закрыла за собой дверь, и глаза их встретились.
Дарльстон подошел к девушке и, взяв ее руку, поднес к губам.
– Почему ты не рассказала мне, что случилось, дорогая? – спросил он.
Линетта судорожно вздохнула и отвернулась.
– Я понимаю, как это могло тебя расстроить, – сказал он. – Я, глупец, оставил тебя в этом доме и позволил общаться с такими людьми!..
– Нет, это не твоя вина, – сказала Линетта, собравшись с духом. Каждое слово стоило ей больших усилий. – Я одна виновата. Я знала, чувствовала с самого начала, что все это… нехорошо, но эта жизнь в первый момент показалась мне такой блестящей, такой увлекательной… только теперь я поняла, что все это лишь иллюзия.
Линетта перевела дыхание и продолжила:
– Их жизнь как театр, который выглядит по вечерам роскошным, а когда гаснут огни, оказывается грязным, убогим и неприглядным. Это такая же иллюзия, как и вся парижская роскошь, которую видишь в Булонском лесу и на Бульварах. За всем этим стоят нищета, убожество и умирающие от голода дети.
Голос у нее дрогнул.
– Мы заблуждались, думая, что можем быть счастливы. Это звучало так правдоподобно, так убедительно: я буду твоей «второй женой», твоей chere ami… На самом же деле я стала бы одной из тех, кого называют… так, как мистер Бишоффсхайм назвал Бланш.
При последних словах слезы хлынули из глаз Линетты.
– Наша любовь – не иллюзия, Линетта, – покачал головой маркиз. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой!
Линетта сжалась.
– Ты станешь моей женой, любимая? – повторил Дарльстон.
– Нет! Я не могу! Умоляю тебя, не предлагай мне это!
– А почему нет? – возразил мужчина. – Ты не должна сердиться на меня – хотя ты имеешь полное право – за то, что я не сразу понял, что то, что мы собирались сделать, не соответствовало, в сущности, нашим желаниям. Мы принадлежим друг другу; ты моя, Линетта! Дело просто в том, что все произошло слишком быстро и я оказался настолько глуп, что не сразу понял, что ты нужна мне не как любовница, но как жена!
Линетта отняла у него свою руку.
– Это невозможно!
– Но почему? Почему ты говоришь так?
– Потому… Ты занимаешь важное положение в Англии. Ведь у нас, как и во Франции, такие люди, как ты, вступают в брак только с женщинами, равными себе во всем. Ты должен жениться на той, чье положение будет соответствовать твоему.
– Неужели ты думаешь, что мне нужен такой брак? – спросил с улыбкой маркиз. – Если бы это было так, Линетта, я был бы уже давно женат. Но я оставался холостяком просто потому, что не верил в любовь. До тех пор, пока я не встретил тебя, любовь моя, – добавил он после небольшой паузы.
Линетта отошла от него и остановилась у окна.
– Я хочу быть твоей женой, потому что я люблю тебя… я желаю этого всем сердцем… Но… это невозможно… никак невозможно!
– Почему?
– По одной причине, – ответила Линетта. – Я даже не знаю имени своего отца.
Маркиз подошел к ней.
– Как это может быть? Ты хочешь сказать, что Фалейз – девичья фамилия твоей матери?
Линетта утвердительно кивнула.
– Когда ты сказала, что твой отец – англичанин, мне показалось странным, что у него французская фамилия, – сказал маркиз, – но меня не интересуют твои родители, меня интересуешь ты!
– Ты не можешь жениться на ком-то без имени, без родных… на девушке неизвестного происхождения!
Маркиз молчал, и Линетта продолжила:
– То, что мы можем пожениться при таких обстоятельствах, – это еще одна иллюзия.
Девушка снова отвернулась к окну, и Дарльстон увидел, что она плачет.
– Должно же быть какое-то решение этой проблемы, – сказал маркиз, подумав немного. – Ты, кажется, говорила, что едешь в Париж, потому что умерла твоя гувернантка, на чьи сбережения ты жила после смерти матери.
– Да, так оно и было, – согласилась Линетта.
– Ты говорила еще, что при жизни твоя мать получала какие-то деньги от душеприказчиков твоего отца.
– Нет, деньги присылали из банка в Оксфорде, – сказала Линетта. – Клерк привозил их нам каждый квартал.
– А после того, как умерла твоя мать, откуда тебе стало известно, что денег больше не будет?
– Мы получили письмо, – сказала Линетта.
Спускаясь вниз, она захватила с собой свою сумочку, в которой лежали все ее деньги, паспорт и то письмо, которое она достала из стола mademoiselle по ее указанию.
Линетта так часто перечитывала его, что знала почти наизусть.