25 
Из дома донесся хохот. Сара поморщилась.
– Мужчина на диване – тот, кого мы уже видели? – спросила она.
– Мой приятель Стармэн. Это он.
– Зачем они здесь?
– Они просто хотят взять меня с собой в круиз, – сказал он с кривой усмешкой.
– Что? – с недоумением спросила она.
Джейк вздохнул:
– Это сарказм. У них сейчас идет один проект, полувоенная операция, к которой я, по их мнению, должен присоединиться. Что-то вроде плана мести в джунглях Юго-Восточной Азии.
Сара решительно покачала головой:
– Ты не можешь сделать это.
Мужчина казался удивленным.
– Не могу?
– Конечно нет.
Вот он, случай, идеальный для достижения ее цели. Он должен понять, что ребенок кардинально все изменит. Ему стоит смириться с этим фактом до того, как он разрушит жизни их всех.
Джейк качал головой:
– Твоя реакция предсказуема. Ты просто не знаешь, в чем тут суть.
– Верно. Но я точно знаю, что ты не можешь туда отправиться.
Он нахмурился:
– Серьезно?
– Да. Если результаты теста на ДНК будут в твою пользу, ты не сможешь уехать. Ты станешь отцом Саванны. Ты уже не будешь воинствующим волком-одиночкой. На тебе будет ответственность за ребенка.
Он моргнул и провел руками по волосам:
– Я понимаю. И, поверь мне, это непросто. Меня сейчас одновременно тянет в нескольких направлениях.
Сара прикоснулась к нему. Это было так естественно, что она не понимала, что делает, пока не стало слишком поздно.
– Я вижу, что ты буквально разрываешься, – сказала она, положив руку ему на грудь, и открыто смотрела в его голубые глаза. – Но тебе нужно понимать, что Саванна должна быть номером один. Она важнее всего на свете. Для нас обоих.
Джейк накрыл ее руку своей, но посмотрел на нее так, словно не совсем понимал, что она имеет в виду. И, по правде говоря, она сама не понимала этого. Саванна оставалась либо с ним, либо с ней. Третьего не дано. Или?..
– Не волнуйся, – сказал он голосом, слегка хриплым от каких-то сильных эмоций, которые Сара не могла распознать. – Я понимаю, как она важна. Поверь мне.
Ее охватило возбуждение. Она и Джейк были связаны такими нитями, которые невозможно перерезать. Это было так странно, но это правда.
– Мне лучше уйти, – сказала Сара, отнимая руку. – Я… Я лишь хотела… В общем, я смотрела, как продвигается ремонт в моем доме.
– Вот как, – сказал он, провожая девушку до машины. – И как все выглядит?
– Отлично. Тебе надо будет зайти и посмотреть.
– С радостью.
Сара попыталась ему улыбнуться:
– Ну, увидимся на завтрашней вечеринке.
– Точно.
Она кивнула, села в машину и уехала. Глядя в зеркало заднего вида, она заметила, как он стоит на месте и смотрит ей вслед.
* * *
Джейк вернулся ранним утром и снова сел на качели на заднем дворе. Джилл сочла это милым. Сара подумала, что это навязчиво. Коннор ничего не думал.
– У нас больше нет того торта с пралине и ромом? – спросил он вместо того, чтобы думать о Джейке. – Это был бы идеальный завтрак.
Джилл улыбнулась и потрепала его по волосам:
– Знаю. И поэтому ты его не получишь. Овсянка, сэр.
– Что?
– Кто-то же должен следить за твоей талией.
– С моей талией все в порядке, – пробурчал он, но не стал спорить.
Сара накинула пиджак и вышла. С моря дул прохладный ветер. Она подошла к месту, где сидел Джейк, изо всех сил стараясь не отвечать на его широкую улыбку.
– Где моя девочка? – спросил он.
Сара посмотрела на него:
– Она еще спит. Ты рано.
– Ох… – Его улыбка была несколько глуповатой. – Прости. Я без ума от этого ребенка.
Девушка уставилась на него. В этом весь он – такой простой, искренний и в то же время разбивающий ей сердце.
– Эй, я принес что-то, что ты можешь захотеть увидеть. – Джейк полез в карман и достал четыре снимка. – Фотографии Келли, которые я сделал за те две недели на Вайкики.
Сара сосредоточенно разглядывала свою двоюродную сестру, улыбающуюся в камеру. Она была такой симпатичной и такой живой. Трудно поверить, что…
– О! – сказала она. – Я должна показать их Джилл.
Джейк кивнул, затем поднялся и пошел с ней к дому.
Сара протянула сестре фотографии, не сказав ни слова, и через несколько секунд обе уже плакали. Джейк посмотрел в сторону. Его это тоже мучило, но он не мог плакать из-за Келли. Это не значит, что ее смерть его не волновала. Еще как волновала. Это было ужасной трагедией. И он должен был признать, что при воспоминаниях о ней он ощущал угрызения совести. Келли не была плохим воспоминанием – увы, он не вспоминал о ней вообще.
25 
