16 
– Но идея того, как ты стоишь передо мной на коленях, достаточно заманчива. Когда представляю тебя, ублажающей меня, я…
Джемайма не верила своим ушам. Потом решила, что он, наверное, имеет в виду что-то другое. Да, она неправильно его поняла и тут же залилась стыдливым румянцем, заморгала, стараясь избавиться от эротического гипноза и образов, которые он так мастерски нарисовал в ее воображении. Раньше в присутствии постороннего мужчины с ней никогда такого не случалось. Обычно она не представляла себя с мужчиной в эротических сценах, а если бы делала это, Стивена было бы не так легко соблазнить. Что-то в Лучиано будоражило глубокие, сродни животным, потребности. С ней это произошло впервые.
– Ты действительно имел в виду то, что я услышала?
Глава 4
Лучиано рассмеялся:
– Ты ведь именно так работаешь с мужчинами, опускаешь ресницы, краснеешь и притворяешься наивной? Тебе лучше знать. Давай оставим эти прелюдии. Я не хочу невинную скромную девственницу, Джемайма. Мне нравятся женщины, не боящиеся быть женщинами. Впрочем, как и я, мужчина, не боюсь сказать прямо о том, что хочу секса.
Джемайма была выбита из колеи и не знала, как реагировать, куда спрятать глаза. Нельзя не признать, что она действительно девственно-невинна, скромна и немного наивна, в отличие от сестры. Джули рассматривала подобные предложения как комплимент в свою пользу, бесстыдно наслаждалась восхищением мужчин. На мгновение она захотела влезть в шкуру Джули. Та воспринимала свою притягательность и чувственность как должное. Неужели Лучиано правда желает ее? Джемайма несмело подняла на него глаза, кровь горячим потоком хлынула к щекам, вискам, груди. Она чувствовала силу его желания, магнетизм, невероятную сексуальность. Лучиано подошел к ней совсем близко.
– Женщины, которые мне нравятся, готовы действовать.
Его натура хищника, завоевателя остро реагировала на ее невинность, которую он считал притворством, маской, уверенный, будто знает достаточно ее истинный характер.
Джемайма слишком поздно обрела силы и способность двигаться вновь и неуклюже сделала шаг назад. Он шокировал ее, выбил из равновесия, отключил рациональное сознание своим нескромным предложением, одновременно притягивая настолько сильно, что рядом с ним она была сама не своя. Наконец, осознание того, что столь шикарный мужчина, как Лучиано Витале, заинтересовался ею, очень льстило.
Он подходил к ней все ближе и ближе и в итоге оказался на таком расстоянии, что одним резким движением прижал ее спиной к двери, обнял за плечи и приподнял подбородок так, чтобы она смотрела на него снизу-вверх.
– Мне нравится охотиться. Люблю догонялки. В этом ты права, моя малышка, но сейчас не время убегать.
Она оказалась в плену его глаз, напряглась, с жадностью хватала губами воздух, которого вдруг стало так мало. Лучиано Витале хочет именно ее. Сама мысль об этом сводила с ума. Он такой красивый, уверенный, чертовски сексуальный. Она даже не мечтала о таком. Он гипнотизирует тигриными глазами и притягивает безупречным телосложением.
– Твои зрачки расширены, – выдохнул он, медленно убирая ей за ухо золотистую прядь и приближаясь к ней.
– Правда?
Она почувствовала приятный цитрусовый аромат его парфюма. Внутри ее все горело.
– Ты боишься меня, не так ли? Не хочу пугать тебя. Больше не хочу.
Он стоял так близко, что она чувствовала на щеке его дыхание. Лучиано прижался к ней всем телом. Джемайма вздрогнула, ощутив, как сильно он ее желает. Телесный контакт будто взорвал ее изнутри. Ей удалось это без косметики и соблазнительной одежды. Кто бы мог подумать. Она впервые после предательства Стивена почувствовала себя настоящей женщиной. Интересно, что в ней привлекло Лучиано Витале, но сейчас ее захлестнула страсть и это не имело значения. Он коснулся ее губ. Для Джемаймы это был долгожданный момент торжества и безумной радости.
Лучиано запустил пальцы в ее золотистые волосы и прижал к себе еще крепче. Ее губы приоткрылись, и он тут же этим воспользовался. Его обладание ею было скорее головокружительно-приятным, чем раздражающим. Он проник в ее влажный, горячий рот и начал покусывать ее губы. Она ответила на поцелуй, казалось, преодолев новый рубеж чувственности. Здравый смысл заглушался бурей эмоций. Каждая частичка ее тела внезапно стала в разы чувствительнее и нежнее. От движений его рук по груди и бедрам у Джемаймы набухли соски, она дрожала от чувственного изнеможения.
16 
