199 
Грохот был оглушительным, отдача заставила ее попятиться. Она совсем забыла и об отдаче, и о том, каким громким бывает этот звук. Иде потребовалось несколько секунд, чтобы снова сориентироваться в собственной кухне. Оружие дымилось – а крыса исчезла. Возможно, она спряталась за шкаф – женщина не могла даже представить себе, что застрелила животное. Но затем она обнаружила дырку, которую оставила в шкафу пуля, – к ее огромному удивлению, совсем рядом с тем местом, где только что сидела крыса. Она промахнулась совсем чуть-чуть. В полено, стоявшее тогда на заборе у Редвудов, она попала. Может, Эд Редвуд был прав и это действительно было случайностью? Но разве ей могло повезти три или четыре раза подряд? Или у нее все же природный талант, о котором говорила Лора?
Ида посмотрела на оружие с новым интересом. Стрелять оказалось легко, она уже не понимала, почему так нервничала перед этим. Она осмотрела барабан, в котором осталось еще четыре патрона.
Но тут ее отвлекли: Охотник залаял, расплакалась одна из малышек. Скорее всего, пса взбудоражил выстрел и он разбудил девочек, кроме того, их уже пора было кормить. Все еще взволнованная, Ида подогрела кашу и убрала подальше хлеб, отрезав тот край, который грызла крыса. Масло она тоже надежно упаковала и спрятала в кухонный шкафчик. Есть ей уже совсем не хотелось.
За окном ярко светило солнце. Нужно было взять себя в руки и прогнать прочь мысли о крысах, а затем выйти из дома и покормить детей. На пороге ее ждал встревоженный Охотник: он боялся этого грохота, но не мог бросить детей, которых сам себе поручил охранять. Вздохнув с облегчением, пес улегся у ее ног, а она вынула из корзинки громко плачущую Кэрол и хнычущую Линду и принялась поочередно кормить их из ложечки кашей. При этом Ида не могла не думать об оружии, даже когда пела детям колыбельные, чтобы они снова уснули.
– А вас я теперь отнесу в спальню, – произнесла она, решительно подняла корзинку с девочками и направилась с нею в дом.
Спальня была самой тихой комнатой в доме. Ида еще помнила, что туда почти не проникали крики ночных птиц, когда она пряталась тут во время прошлой отлучки ее домочадцев. Положив детей в колыбель, она задернула полог.
– А ты постарайся не лаять! – велела она Охотнику, который побежал за ней следом и радостно запрыгнул на кровать, намереваясь охранять стоящую рядом колыбель. – Сиди здесь. Я, кстати, выполняю твою работу!
Прихватив с собой револьвер, Ида вышла на улицу и разложила на бревнах забора, за которым обычно паслись лошади, камни разных размеров. Ей нужно тренироваться, стрелять снова и снова. Ида хотела научиться прицеливаться. И научиться попадать!
В последующие дни Охотник и малышки привыкли к ее упражнениям. Во второй половине дня Ида уже не стирала, не красила и не пряла шерсть, вместо этого она чистила оружие, заряжала его и отливала для него новые патроны. Все это она проделывала в тревожном ожидании. Огромная крыса больше не показывалась, но в любой день могла появиться опять. Ида снова и снова заглядывала в колыбельку девочек, даже стала забирать их на ночь с собой в постель, хотя боялась задушить тихую Линду, в то время как весьма энергичная Кэрол, пинаясь во сне, не давала матери спать. Днем Ида никуда не ходила без оружия в кармане юбки. Ощущение было приятным – она перестала чувствовать себя глупой из-за того, что боялась духов. Крыса представляла собой реальную угрозу, нужно было только суметь с ней справиться.
Однажды утром Ида, собираясь подоить Дженнифер, привычным жестом потянулась за ведром и табуретом, как вдруг увидела ту самую крысу или одну из ее товарок, пробегавшую по полу мимо. Если корова что-нибудь жевала, то ее было проще подоить, поэтому Ида обычно угощала ее сеном. Судя по всему, крыса нацелилась на него. А затем это случилось. Ида спокойно вынула из кармана оружие, сняла его с предохранителя и выстрелила, уверенно и хладнокровно. Ида почувствовала отдачу, однако давно уже перестала закрывать глаза от испуга. Она увидела, как буквально взорвалась крыса, – и тут же выстрелила еще раз в окровавленные останки. В этом не было необходимости, крыса погибла сразу же, но каждый выстрел высвобождал что-то в душе Иды.
– Умри! – кричала она. – Умри, ты… ты, проклятая тварь… Умри, ты… ты…
Ида выпустила в растерзанную крысу третью, четвертую и пятую пулю. Это наполнило ее восторгом удовлетворенной мести и безумной яростью. Она стреляла во всех своих демонов и духов, в свой страх. И чувствовала себя при этом такой свободной, такой легкой и счастливой, как никогда прежде, – если не считать того незабываемого момента, когда ее поцеловал Карл Йенш.
199 
