37 
Она притянула к себе его голову, и он поцеловал ее так страстно, что она застонала, ее затягивал водоворот чувств, которые он вызывал столь магическим образом.
Его руки проникли под блузку, лаская горящие желанием груди, пальцы надавливали на затвердевшие соски, пока ей не стало казаться, что она умирает от этих требовательных рук и губ. Дрожь прокатилась по его телу; через мгновение он, не поднимая головы, отодвинулся.
– Это безумие. Чистое безумие.
– Почему? – мягко спросила Джессика. – Почему нет? Ты хочешь – меня, я хочу тебя, ты это не раз повторял.
– Ты знаешь – почему, Джессика. Ты будешь страдать, а я этого не хочу. Ты не сможешь справиться с чувствами.
– Но ты говорил, что другие…
– Ты не такая, как другие.
– Кольт…
– Черт побери, Джессика! – Он помолчал и наконец тихим, спокойным и ровным голосом произнес: – Я не хочу.
Кольт вышел из машины, обошел ее и рывком открыл дверцу с ее стороны. Мысли Джессики метались. Как же это? Он неделями гонялся за ней, а теперь не дает и шанса?
– До свидания, Джессика. – От этих двух слов в ней что-то взорвалось.
– Ах, «до свидания»? – медленно проговорила она, вылезая из машины. – Ты решил, что скажешь «до свидания» – и все? Какое ты имеешь право так поступать? Только не говори, что делаешь это ради меня, я тебе не верю! Ты просто боишься – боишься! – жить и любить. Тысячи, миллионы людей страдают, не ты один. Как, думаешь, я себя чувствовала, когда приехала в назначенное время в церковь и ждала, ждала?
– Хватит. – Мрачно и злобно он смотрел в ее горящие глаза.
– Нельзя запереться навеки. И как бы ни пополнялся твой список женщин, ты всего лишь отдаешь им свое тело, как робот, как животное…
– Я тебе все сказал, Джессика. – Он вернулся к дверце водителя, но ее слова догоняли его:
– Ты решил ради родителей и Бекки стать несчастным? Все еще расплачиваешься за то, в чем не был виноват? Или дело не в этом? Если ты раскроешь себя, отдашься своим чувствам, то станешь таким, как все мы, – уязвимым, а этого Кольт Айронс не может себе позволить.
Он посмотрел на нее мертвыми глазами и сел в машину, но она продолжала говорить в открытое окно:
– Когда я узнала про Вильяма и Джо, мне казалось, рухнул мир. А потом я встретила тебя, ты сказал, что я должна начать жить сначала. Как же ты можешь сперва вернуть меня в мир, на землю, а потом низвергнуть в пропасть?
– Я тебе ничего не обещал.
– Я люблю тебя, – прозвучало как стон. – Я готова разделить с тобой судьбу, пусть даже ненадолго. Я… я еще ни с кем не спала, но хочу, чтобы ты был первым. Пусть у меня останутся воспоминания, если невозможно ничего другого.
Слезы текли по ее лицу, но – он не шелохнулся.
– Кольт, пожалуйста, не уезжай. Ты не можешь так уехать…
Он захлопнул дверцу и рванул машину с места, так что гравий вылетел из-под колес, поднимая облако пыли.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На следующее утро Джессика проснулась за несколько минут до звонка будильника. Она открыла глаза и сразу поняла, что наступил первый день жизни, в которой не будет Кольта.
В офисе Рассел страшно обрадовался ее приходу. Выглядел он неважно.
– Малыш не давал спать, – сообщил он и уныло посмотрел на гору бумаг на столе. – В больнице вел себя хорошо, а дома все время плачет. Мы не спали всю ночь.
Она хотела бы ему посочувствовать, но его беды показались ей столь незначительными…
– Рассел, я уверена, через день все образуется. Наладится кормление и все прочее. Как Моника?
– Возбуждена, то и дело плачет, – хмуро сказал он. – Утром пришла акушерка, так Моника ее выгнала. – Он посмотрел трагическим взглядом.
– Все обойдется, вот увидите. – Джессика взглянула на его заваленный бумагами и папками стол. – Может, передадите мне самые неотложные дела и уйдете на час-другой? Мне вечером нечего делать, и я не прочь задержаться и поработать. – Ей нужна была любая работа, лишь бы не думать о своем. Короткая дорога до офиса оказалась пыткой: перед ней все время стояло лицо Кольта.
– Вы ангел. – Рассел слабо улыбнулся, всем своим видом показывая, какой он несчастный. – Просто ангел. Я вас не стою.
– Я знаю. – Она криво улыбнулась.
Переделав кучу работы, Джессика ушла из опустевшего офиса после девяти, падая с ног от усталости. Дома не захотела возиться с ужином, но заставила себя съесть бутерброд и выпить молока и сразу рухнула в постель.
Она проспала два часа и проснулась, понимая, что видела во сне Кольта, но не могла вспомнить сон. После этого она спала урывками и окончательно проснулась в шесть часов. Приняла горячую ванну, чтобы избавиться от боли, оставшейся после тревожной ночи.
37 
