Последние отзывы

  9  

Звонок заставил ее вскочить, и, схватив сумочку, она ринулась к двери, опережая соседей по дому. Чтобы Кольт Айронс вошел в ее каморку?! Ни за что.

– Джессика…

Она порадовалась, что интуиция ее не подвела и что успела заготовить строгое выражение лица. Он выглядел потрясающе. Смокинг отлично сидел на широких плечах и груди, белая рубашка и галстук-бабочка оттеняли мужественное, суровое лицо, а серые глаза смотрели на нее так пристально… В эту минуту Джессика пожалела, что не оделась повеселее, не распустила волосы, не позволила себе макияж. Но она тут же одернула себя: не стоит создавать у него ошибочное впечатление, особенно после Брингейла.

– Вы выглядите очаровательно и очень по-деловому.

Он догадался? Понял то, что она старается доказать? Она глубоко вздохнула и с вежливой улыбкой сказала:

– Добрый вечер, мистер Айронс.

– Пожалуйста – Кольт.

– О, но я же буду на вас работать.

– Кольт. – Он улыбался, но мгновенно сузившиеся глаза напомнили ей об отношениях босс – работник, и она их признала. Какое бы впечатление ни оставила она тем июньским днем, а тем более вечером, но, если он думает, что она доступна и на все готова, его ждет разочарование.

Довольная принятым решением, она чуть-чуть улыбнулась:

– Кольт, – и тут же удивленно уставилась на него: он достал из-за спины коробочку с корсажным украшением – маленькой белой орхидеей и бутонами белых роз. – О, как красиво!..

– Позвольте. – Опытной рукой он приколол букет к левой стороне груди, и ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы стоять смирно, когда ее касались его тонкие пальцы. – Идем?

Джессика не знала, как надо идти с ним под руку по улице, и изо всех сил напрягала и так прямую спину, пока они не подошли к роскошной «феррари». Кольт Айронс – единственный мужчина, в присутствии которого у нее подгибаются коленки и чьи флюиды так гипнотически на нее действуют. Подозревает ли он, какой сильный эффект производит на женщин?

О Господи, Джессика, зачем спрашивать, когда знаешь ответ, сердито подумала она, и тут он остановил машину. Она удивленно повернулась к нему:

– В чем дело?

– В вас. – Это было сказано небрежно, но в голосе отчетливо угадывалась стальная пружинка.

– А что я не так сделала? – ощетинилась она.

– Оделись так, чтобы не было видно ни дюйма тела, скрутили волосы так, что к концу вечера у вас разболится голова. Подпрыгиваете как кошка на раскаленной крыше, стоит мне до вас дотронуться, смотрите огромными глазами, обвиняя в стольких преступлениях, что мне не хватит жизни все их совершить.

– Не смешите меня…

– Хмуритесь, тело напряжено, лицо свирепое, как у чудовища. – Он замолчал, густые черные ресницы, которые она так хорошо помнила, на миг прикрыли пронзительные глаза, затем рот скривился в полуулыбке. – Разве этого мало?

– Я… я не…

– Джессика, я вам не сделаю ничего плохого. – Он взял ее за руку, и ей стоило больших усилий сдержать дрожь. – Что такого вы обо мне наслушались? Даже маркиз де Сад не вызывал у женщин такой реакции.

У женщин? Конечно, в отношении Кольта Айронса надо употреблять множественное число.

– Мы всего лишь поужинаем, обсудим работу, а затем я отвезу вас домой в целости и сохранности, не посягая на вашу честь, – успокаивающим тоном сказал он. – Если бы я хотел женщину на ночь, мне стоило бы только набрать один из множества номеров, и я бы получил все, что пожелал бы. Так что не лучше ли вам расслабиться и просто наслаждаться ужином? Если вы весь вечер будете изображать непреклонность, это подорвет мою репутацию страшного серого волка – соблазнителя невинности.

Он насмехается над ней! В зеркале Джессика увидела, что Кольт улыбается. Неужели она настолько смешна?

Айронс включил мотор, и, глядя на его твердый профиль, она постаралась придать лицу более подходящее выражение. Больше она не даст ему повода к циничным комментариям, на которые он мастер. С этой минуты она будет вежливой, обаятельной и деловитой, как положено помощнику Рассела. Хоть это и нелегко.

В маленьком элитном ресторанчике обедали только солидные люди и еда и обслуживание были на высшем уровне. В меню, которое само по себе уже являлось произведением искусства, не значились цены. Старший официант чуть не распластался перед Кольтом и провел их к столику на двоих в нише, откуда они могли наблюдать за всеми, а их самих никто не видел.

  9