14 
– Об этом и речи быть не может, пока вы не поедите! – проворчала нянюшка. – На обед у нас только суп с крольчатиной. Правда, крольчишка маленький, сразу и не раз глядишь, но все лучше, чем ничего.
– Хорошо, нянюшка, я пойду в столовую, – послушно проговорила Ноэлла.
Она бы с удовольствием обедала на кухне, однако нянюшка об этом и слышать не желала.
– Пока я жива-здорова, вы будете вести себя, как подобает леди, – заявила она в ответ на предложение Ноэллы.
И теперь Ноэлла отправилась в столовую, где из мебели остался лишь стол, две ножки у которого были сломаны и кое-как починены. Покупателей на него не нашлось, и он одиноко стоял посреди столовой. К столу была приставлена пара стульев.
Нянюшка считала, что истинная леди должна есть в столовой. Убогий стол был, однако, застелен чистой скатертью, на которой лежала салфетка и стоял стакан с водой. Несколько минут спустя в столовую вошла нянюшка с подносом в руке, на котором, кроме тарелки разместился крошечный кусочек черствого хлеба. Нянюшка поставила поднос на стол и, глядя, как Ноэлла взяла в руку ложку и принялась за суп, пока он еще не остыл, проговорила:
– Мы тут с мистером Хокинсом посоветовались и решили, что вам лучше поехать без нас. Мы уж здесь останемся. Ничего, как-нибудь проживем. Крыша над головой есть, что еще надо?
Ноэлла знала, что нянюшка и Хокинс пошли бы на что угодно, лишь бы не попасть на старости лет в работный дом.
Она взглянула на старушку и подумала, что в жизни не видела человека добрее и заботливее ее.
– Если останетесь вы, то и я тоже останусь! – заявила она. – Я уже сказала мистеру Рэвену, что без вас я в Йоркшир не поеду!
И, прежде чем та успела вымолвить хоть слово, продолжала:
– Кроме тебя, нянюшка, у меня никого не осталось. Ты и есть моя семья, моя настоящая семья. Мы с тобой одно целое, и я ни за что не соглашусь тебя потерять.
На глаза старушки навернулись слезы.
– Ну, если вы и вправду так думаете, то чем скорее я начну собираться, тем лучше, – по своему обыкновению проворчала она, однако голос ее при этом дрогнул.
Она вышла из столовой, а Ноэлла, быстренько расправившись со своим супом, побежала вслед за ней.
Вещей у нее на самом деле было немного – несколько платьев, сильно поношенных и заштопанных, которые она, однако, считала самыми лучшими из своих нарядов, да два изысканных вечерних туалета, принадлежавших Ноэлли.
Ноэлла облачилась в платье с пелериной, которое носила еще ее мама, сочтя его самым подходящим для путешествия из всего того немногочисленного, что у нее имелось. Надев на голову лучшую мамину шляпку, в которой та ходила в церковь, она решила, что выглядит более-менее прилично.
Взглянув на себя в зеркало – рама отсутствовала, поскольку Ноэлла продала ее вместе с туалетным столиком, – она проговорила, обращаясь к нянюшке:
– Ну и вид у меня! Ни дать ни взять какая-то бедная родственница!
– Ничего, тем скорее его светлость накупит вам нарядов, чтобы не было стыдно за свою сестру, – заметила та, и Ноэлла не могла не улыбнуться.
Вскоре вернулся мистер Рэвен. С собой он принес пирог со свининой, который купил на почтовой станции. Он велел им съесть его как можно быстрее, поскольку нужно было двигаться в путь. Ноэлла смогла проглотить лишь несколько кусочков, зато нянюшка с Хокинсом в считанные секунды прикончили пирог, не оставив ни крошки. Они еще жевали, а мистер Рэвен уже поторапливал их, крича, что нечего заставлять лошадей ждать.
Когда, наконец, Хокинс запер входную дверь и вручил ключ Ноэлле, у нее было такое чувство, словно ей снится дурной сон.
Неужели она и впрямь покидает дом, в котором родилась и в котором прожила восемнадцать лет? Неужели и правда уезжает с каким-то незнакомым человеком, ворвавшимся в ее жизнь всего несколько часов назад? Возможно ли такое, что она собирается выдать себя за Ноэлли, тело которой покоится рядом с телом мамы?
– Это просто безумие! – сказала она себе.
И в то же время Ноэлла чувствовала странное волнение и необыкновенный прилив сил. С приездом мистера Рэвена все вокруг изменилось, словно по мановению волшебной палочки. И самым замечательным было то, что теперь ей больше не придется ломать голову, где раздобыть еду.
Взглянув на нянюшку, сидевшую в карете напротив, Ноэлла в очередной раз подумала о том, что поступает правильно. Хотя то, что она собирается сделать, достойно порицания, она не могла оставить двух добрейших людей, нянюшку и Хокинса, умирать с голоду.
14 
