– А потом пару месяцев где-нибудь в жарком и очень-очень уединенном месте, – хрипло проговорил Джед. – Например, на необитаемом острове, где мы сможем все время ходить без одежды, и я сделаю с тобой все, о чем так долго мечтал.
– Ты мечтал? – Генриетта задрожала от приятного предвкушения.
– Мечтал ли я? – лукаво откликнулся он, немного отодвигая ее от себя и пожирая взглядом. – О, дорогая, ты и не догадываешься!
– Я… я не слишком опытна. – Генриетта вдруг испугалась, что он ожидает от нее поведения роковой женщины. – Мелвин был моим первым любовником, и он оказался не очень… изобретательным.
– Зато мне этого не занимать, – удовлетворенно сообщил Джед. – И что-то мне подсказывает, что из тебя получится неплохая ученица, которую надо только выпустить на свободу.
Генриетта вдруг почувствовала необыкновенную, пьянящую легкость и огромную, всепоглощающую благодарность за то, что она наконец увидела правду, которую на протяжении месяцев пыталось ей открыть ее собственное сердце.
– Я люблю тебя. – Неожиданно она стала трогательно-серьезной. – Больше, чем мне казалось возможным кого-то любить.
Джед взглянул на нее сквозь прищуренные от яркого солнца веки, и вдруг его губы сложились в одну из тех редких улыбок, предназначенных только для нее. Он легко приподнял ее в воздух, и она крепко ухватилась руками за его шею.
– И я тебя люблю, – прошептал он прямо ей в губы, – каждую частичку тебя, и буду тебе это доказывать всю жизнь.
– Начиная прямо сейчас? – радостно поддразнила его Генриетта.
– Начиная прямо сейчас, – подтвердил он и еще крепче прижал ее к себе. От близости его крепкого тела у нее захватило дух, и яростная вспышка страсти подсказала ей, что впереди их ждут бесценные годы. Годы, полные любви и смеха, взаимной самоотдачи, годы, на протяжении которых плод их любви – дети и внуки – станет самым дорогим в жизни и, в свою очередь, передаст этот дар следующим поколениям.
Так и случилось.