Он только-только проехал «Макдональдс», когда услышал резкий, пронзительный крик, похожий на плач ребенка. Он, разумеется, и раньше слышал уханье сов, но это было до того, как он уехал из Южной Дакоты. Его предки, как и многие в резервации, истово верили в знамения птиц. Поскольку птицы умеют летать, они ближе, чем люди, находятся к миру духов. Поэтому не обращать внимания на птиц означало пропустить какое-нибудь предупреждение или знак от высших сил. Уилл, в своем постоянном отрицании культуры сиу, отмахивался от значимости ястребов, орлов и воронов, но все же не мог не обращать внимания на сов, которых его бабушка считала предвестниками смерти.
— Наверное, это машина, — сказал он и тут же услышал, как сова ухнула еще раз. Это был пронзительный крик, проникающий прямо в душу.
Он ударил по тормозам. Грузовик за ним вильнул, и его водитель выругался в открытое окно. Уилл остановился перед католической церковью и припарковался в месте, где стоянка автомобилей запрещена.
Он вылез из грузовичка и шагнул на тротуар, подняв лицо к небу.
— Хорошо, — саркастически усмехнулся он. — И что теперь?
Женщина, появившаяся в воротах сбоку от церкви, была едва различима на белом фоне, словно привидение. Она увидела Уилла и ускорила шаг, на ее лице появилась улыбка. Уилл недоуменно уставился на нее. Она едва доходила ему до плеча, а на лбу у нее запеклась кровь. Она подошла ближе и остановилась всего в нескольких сантиметрах, глядя на его заплывший глаз. Протянула руку — эта незнакомая женщина — и коснулась пальцами его кожи.
— Только не ты, — прошептала она, а потом глаза ее закатились и она стала оседать на землю.
Уилл подхватил женщину и усадил на пассажирское сиденье своего грузовичка. Когда она зашевелилась, он как можно дальше отодвинулся от нее, вжавшись в водительскую дверцу, потому что был уверен, что она станет кричать, когда увидит, что сидит в незнакомой машине. Но она заморгала, открыла глаза и настолько открыто улыбнулась, что Уилл поймал себя на том, что улыбается в ответ.
— Вы как, в порядке? — спросил он.
Она сглотнула и убрала волосы с лица.
— Кажется, да, — ответила она. — А вы долго ждали?
Она говорила так, будто знала его всю жизнь. Уилл не смог сдержать улыбку.
— Нет, — признался он. — Я просто случайно проезжал мимо. — Он минуту пристально смотрел на нее. — Послушайте, — продолжал он, — если вы кого-то ждете, я могу остаться здесь, пока за вами не приедут.
Женщина замерла.
— Вы меня не знаете?
Уилл покачал головой.
— Боже! — Она потерла глаза. — Боже! — Она смотрела на него полными слез глазами. — Что ж, я тоже.
Уилл задумался: во что же это он вляпался? Сидит в собственном грузовике с женщиной — то ли сумасшедшей, то ли под таким кайфом, что уже не в состоянии рассуждать здраво. Он нерешительно улыбнулся, ожидая, когда она вновь вернется в реальность.
— Вы хотите сказать, что тоже меня не знаете?
— Я хочу сказать, что тоже не знаю, кто я, — прошептала женщина.
Уилл внимательно посмотрел в ее ясные глаза, на запекшуюся рану на виске. «Амнезия», — подумал он.
— Вы не знаете, как вас зовут? — Он невольно начал ее допрашивать, как учили в полиции племени в Южной Дакоте. — Вы помните, что с вами произошло? Что привело вас в церковь?
Женщина отвела взгляд.
— Я ничего не помню, — откровенно ответила она. — Наверное, мне следует обратиться в полицию.
Тон, которым она это произнесла, — как будто совершила преступление, за которое положена смертная казнь, — заставил Уилла улыбнуться. Он подумал было отвезти ее в центр города в Главное полицейское управление Лос-Анджелеса. Хотя официально он пока еще не на дежурстве, но, разумеется, мог бы задействовать связи и проверить ориентировки, посмотреть, не ищет ли ее кто-нибудь. Он поерзал на сиденье и поморщился от боли, которая стрельнула в глаз. Вспомнил полицейского-блондина из Беверли-Хиллз: неужели в понедельник все будут такими?
— Я и есть полиция, — негромко сказал он. И, даже произнося эти слова, Уилл уже знал, что не повезет эту женщину в участок, — только не после случившегося с ним, только не сейчас.
Она прищурилась.
— А значок у вас есть?
Уилл покачал головой.
— Я только что переехал. Живу в Резеде. Завтра приступаю к службе. — Он поймал ее взгляд. — Я позабочусь о вас, — пообещал он и, решив перейти на «ты», добавил: — Ты мне веришь?