27 
— Здесь?
Ему нравилось, как она мгновенно перевоплощалась в надменную принцессу, просто изогнув бровь.
Он распахнул дверь, крайне довольный эффектом, который это на нее произвело.
— Вау! — У нее перехватило дыхание.
Они зашли в комнату, оба впечатленные убранством номера, которое было сделано по заказу Романа.
Стеклянные подсвечники из трех свечей были расставлены по всей комнате. Тени от свечей танцевали по стенам, пока они шли дальше.
— Здесь еще круче.
Они остановились в арке, ведущей в комнату, где громадных размеров кровать была устлана лепестками роз.
— Как ты это сделал?.. — Она качнула головой, ее губы тронула улыбка, когда она увидела громадную ванну для двоих, наполненную чем-то подозрительно похожим по запаху на мед.
Шампанское стояло в ведерке со льдом рядом с двумя хрустальными бокалами, а фоном играла тихая музыка.
— Я не знаю, что ты предпочитаешь, поэтому я заказал ароматы «Романтика» и «Медовое блаженство».
— У меня нет слов, — сказала Ава, ее взгляд скользнул по ванне.
Поднос с флорентийским миндальным печеньем и жидким шоколадом стоял рядом с шампанским.
— Ты заслужила это.
Он подошел к ней сзади, обвил руками талию, наслаждаясь ее мягкостью. Она откинулась назад и прислонилась к нему.
— Если так меня вознаграждают за парашютный прыжок… Я слышала, существует действительно радикальный аттракцион «Коготь». Он крутится на триста шестьдесят градусов, десять этажей высотой, человек там достигает полной невесомости.
Он остановил ее речь страстным поцелуем, их губы встретились сразу. Они задыхались и стонали. Затем он неистово раздел ее.
Такая изысканная обстановка требовала неспешного раздевания, соблазнительного стриптиза, чтобы прелюдией усилить последующие ощущения.
Но когда ее рука заскользила по его телу, он потерял терпение.
Ему тяжело далось уйти от нее прошлой ночью ни с чем, но теперь, все еще на адреналине после сегодняшнего прыжка, ему нужно было обладать ею. Сейчас же.
В безумном порыве он срывал с нее одежду, ткань трещала и рвалась.
Быстро надев презерватив, Роман поднял ее на край черной мраморной ванны. Уровень адреналина в его крови стал еще выше, когда Ава поддалась его движениям.
Сжимая зубы, он замер, рассматривая, как она извивается, достигнув оргазма. Она что-то бормотала, постанывая, и он расслышал, как с ее губ слетело его имя.
Не в силах сдерживаться дольше, он возобновил свои движения. Страсть усиливало их отражение в зеркале у нее за спиной.
Обвив Романа ногами вокруг пояса, она сжала его так сильно, что он застонал от наслаждения, он мог бы поклясться, что почти потерял сознание.
Несколько долгих секунд он наслаждался чувством тепла внутри ее, затем подался назад и увидел довольную улыбку на ее раскрасневшемся лице. Проводя кончиком пальца по его губам, она откинула голову назад:
— Кажется, у меня разыгрался аппетит. Эти миндальные печенья выглядят очень соблазнительно.
— Не забывай их обмакивать в шоколад.
Она провела кончиком пальца вниз по его скуле, шее, груди.
— Думаю, может, отложить это на потом? — Он кивнул на наполненную ванну.
Что это он задумал? Похоже, удовольствия должны продолжаться всю ночь.
Ава сможет справиться с медом, вылитым в ванну. Она сможет управиться с шампанским и флорентийским печеньем домашней выпечки.
Она смогла бы справиться с тем, как Роман втирает в ее ослабевшее тело медово-лимонный крем, неспешно исследуя каждый изгиб. Справиться с тем, что его любовное мастерство возносит ее к таким высотам экстаза, о которых она никогда даже не мечтала.
Но она не могла справиться с мыслью, что проснется в его объятиях, удовлетворенная, более уверенная и спокойная, чем когда-либо.
Это неправильно. Быть с Романом — это значит забыть о спокойствии. Это приключения и краткие, но яркие удовольствия на адреналиновом драйве. Они были так дики, так ненасытны ночью, выжигали всю энергию, но теперь…
Привязываться к нему было бы очень нежелательно.
* * *
Пока Роман еще спал, Ава позволила себе насладиться убаюкивающими, теплыми объятиями сильных мужских рук.
Она никогда особо не любила обниматься, никогда не выражала физически свои эмоции. В детстве отец поощрял ее похлопыванием по плечу, мама холодно чмокала в щеку, а тусклые поцелуи Леона были больше выражением обязательства, чем чувства. Она удивлялась — Роман был настолько талантливый соблазнитель и любовник, что с ним каждая испытывала сильные ощущения? Или это она была чувственнее, чем ей представлялось?
27 
