64 
Теодор отказал себе в удовольствии любоваться природой – перед ним стояла другая задача, но он не мог отказать себе в удовольствии любоваться Камиллой. Закутанная в тяжелый плащ, она все равно казалась ему тонкой и воздушной, как перо из крыла ангела. Странное чувство: когда он только познакомился с ней, женщина представлялась ему гораздо менее хрупкой, но едва начал защищать... Эфемерность человеческой жизни, смерть, глядящая из-за каждого угла, и – щемящее чувство в груди, непонятная тоска, желание укрыть, спрятать, всегда быть рядом...
Дойдя до пруда, Камилла остановилась на берегу и загляделась на водную гладь, искрившуюся под лучами солнца. Виллеру не решился подходить, чтобы не мешать ей, и поставил корзину на землю. Одиночество – как же он понимал Камиллу! После замка Жируар Париж казался непростительно шумным и многолюдным местом. Вскоре Камилла обернулась, ища глазами своего спутника. Теодор положил покрывало на удачно подвернувшийся пенек, помог госпоже де Ларди усесться, а сам прислонился к дереву.
Камилла достала из корзинки яблоко и задумчиво надкусила. Здесь, в тишине и одиночестве, можно было говорить без опаски.
– Не желаешь ли присоединиться?
– Благодарю, я сыт.
– А у меня на воздухе всегда просыпается аппетит, – весело сказала она. Женщина окончательно ожила. – Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Кажется, могу съесть лошадь.
– Конина – не то блюдо, которое я предложил бы тебе. Смотри, повар завернул целую жареную перепелку.
Она засмеялась, Теодор улыбнулся. Надо же, он еще не разучился смешить женщин. Ему казалось, что это умение давно исчезло вместе со способностью любить быстро и легко, коей, впрочем, он никогда толком и не обладал. Он невольно снова залюбовался Камиллой, движениями ее рук, сиянием ее глаз. Эта женщина пробуждала в его душе чувства, которые, как он считал, никогда уже не проснутся. «Уже совсем весна».
– Уже совсем весна, – вздохнула Камилла, несказанно поразив его этим невольным чтением мыслей. – Мне нравится весенний свет. И небо не замерзшее, как зимой. Оттаяло наконец-то... Прости меня за этот вопрос, однако... Твои раны не беспокоят тебя? Возможно, понадобятся услуги лекаря? Здешние врачи хотя и просят больших денег, но действуют не в пример лучше Жерара. Я заметила, ты потираешь руку. Возможно, какая-нибудь мазь...
Теодор невольно приподнял ладонь – сегодня он снова натянул на нее специально перешитую черную перчатку без двух пальцев.
– Благодарю, с этим уже ничего не сделаешь. Полковой лекарь сделал все, что мог. – Он помолчал и добавил: – Вообще-то, мной занимался личный лекарь герцога Энгиенского. В качестве благодарности...
Ему вовсе не хотелось вспоминать тот хаос, о котором даже молиться бесполезно – смерть косила его друзей быстрее, чем люди успевали воззвать к Богу... И уж тем более не хотелось напоминать об этом Камилле. Один раз рассказал, и хватит.
Она коснулась его искалеченной руки.
– Ладно, ладно, я не буду заставлять тебя. Однако обещай мне, что не станешь геройствовать, если в том не будет необходимости.
– Да, сударыня, – иронично хмыкнул Виллеру.
Прикосновение было мимолетным, и соприкоснулись их руки сквозь перчатки, но Теодора будто огнем обожгло. Он представил себе, как ее каштановые волосы струятся сквозь его пальцы... Это случится, стоит только дождаться вечера. «Лови мгновение. И уезжай».
Еще никогда ему так не хотелось вернуться на поле боя, где все было проще и понятней.
– Нельзя долго сидеть здесь, – наконец Виллеру нарушил молчание.
– Ты опасаешься, что из кустов выскочит вооруженная до зубов шайка головорезов? – Эго не смешно, Камилла.
– Да, извини. Я и вправду не выспалась. – Она потерла лицо, потом протянула руку. – Помог мне подняться.
Еще одно обжигающее прикосновение, и ища их на мгновение сблизились, но шевалье немедленно выпустил Камиллу и отступил на шаг. Не хватало еще портить ее репутацию. И ладно бы с ней, с репутацией, но целоваться посреди Будонского леса – безумие с точки зрения безопасности. Госпожа де Ларди только хмыкнула, нокомментировать не стала.
«Да ведь она меня дразнит!»
Они направились дальше, вдоль пруда, тем же порядком: Камилла впереди, Виллеру – чуть позади. Госпожа де Ларди остановилась там, где уже невозможно было пройти, и повернулась к Теодору:
– Какой хороший сегодня день, верно?
– Да. – Обсуждать погоду ему не хотелось. Желание у него сейчас было одно – оказаться с Камиллой наедине в ее спальне и не выходить оттуда очень долго. И пусть все интриги и заговоры катятся в преисподнюю.
64 
