ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  40  

Дом Светличных и Юлианова был открыт для всех, кто нуждался в еде, ночлеге, перехватить деньжат до гонорара или получки, и не было ничего удивительного в том, что Юлианов иной раз сбегал от шума к Хорунжим на день-другой, а Леся, случалось, обнаруживала у себя в кухне кого-нибудь из приятелей Дмитрия спящим на продавленной кушетке. Однако в последнее время заведенный порядок изменился: Дмитрию удалось получить мастерскую на Чернышевской, а Майя стала работать литературным редактором в журнале Филиппенко. Однако в помощи Светличные по-прежнему никому не отказывали.

Художником Дмитрий оказался так себе, сам знал об этом, однако менять профессию и образ жизни не собирался. Невысокий, сероглазый, очень подвижный — и этим похожий на старшую сестру, он носил черный берет, курил трубку и без конца простужался. Однажды он пожаловался Олесе, что женщины его с удивительным постоянством бросают, на что она в шутку посоветовала: «Заведи бороду. Ты и с трубкой выглядишь подростком, а кому охота с таким возиться?» Митя принял совет всерьез, отрастил жидкую веласкесовскую бородку и усы, на которые Юлианов не мог смотреть без смеха, утверждая, что тот стал похож на дьячка, отставленного из клира за пьянство и сквернословие. Тем не менее Митя вскоре объявил, что осенью женится, но свою избранницу до сих пор никому не предъявлял.

— Зачем они приходили? — спросила Майя, ставя перед братом чай.

— Кто?

— Шуст и Булавина. Ладно, пусть Фрося твоя приятельница, а этот тип? Ты же его не жалуешь, так?

— А куда им идти? Не потащит же ее Иван в свою съемную каморку, где он творит свои бессмертные опусы, или домой на окраину, к куче родичей. Он ведь о чем мечтает? Ему подавай писательский дом. Вот выкинут отсюда всех затаившихся врагов партии и народа, террористов-националистов, и станешь ты, Олеся, соседкой Ванечки Шуста…

Майя сделала предостерегающий жест, однако Дмитрий только отмахнулся.

— Хорошо, — с ухмылкой продолжал он, — допустим, я никудышний график. И обложки мои идут только благодаря Филиппенко, который, дорогая моя сестрица, к тебе неровно дышит. Но я же не строчу доносы, никого не топлю, не бегаю в партком. А вдобавок дуру эту, Фроську, то и дело вытаскиваю из неприятностей — и только потому, что по молодости вертелся в одной с ней компании, а по глупости, уж простите, однократно совершил с нею половой акт… Чего ты хмуришься, Майя? Когда-то она была вполне симпатичной барышней, сестрой порядочного человека, выросла в провинциальной культурной семье… Потом случайный тиф, родители умерли, а Фроська выжила, выкарабкалась, и Булавин, вечно занятый, перевез ее к себе. Неполадки с ее психикой первым заметил Юлианов — она тогда уже поступила в медицинский. И то сказать — он ведь дока в этих делах…

— Александру Игнатьевичу досталось, — перебила Светличная брата. — И довольно об этом, Митя, прошу тебя.

— В общем, я эту парочку выставил из мастерской. Не без усилий.

— И правильно сделал, — сказала Майя, поднимаясь с места. — Нам нужно устроить Олесю. Она должна хоть немного поспать.

— Нет-нет, я уже ухожу, — Леся схватилась за чемоданчик. — Спасибо вам. Майя Алексеевна, у вас не найдется взаймы какой-нибудь сумки или баула? Всего на несколько дней — съездить в Полтаву к бабушке. Спокойной ночи, Митя.

— Идем посмотрим. Может, что-нибудь и подойдет…

Дмитрий проводил обеих рассеянным взглядом и уткнулся в стакан.

Сестра вернулась одна и первым делом заявила, что у него язык без костей и при девушке, которой и без того тяжело, надо бы вести себя сдержанней. В голосе ее звучал упрек.

Он дернул плечом и принялся выколачивать трубку о край раковины.

— А о чем, по-твоему, я должен был говорить? О том, что едва смог дослушать эту поганую брехню на похоронах Лесиного отчима? Или о том, что город стал похож на мертвецкую, а в мастерской у меня сырость и грязища по колено? О том, что творится в деревнях, или о том, что Хорунжий подал ясный сигнал — все обречены? Может, ты хотела услышать, что моя так называемая невеста меня бросила, потому что после ареста Павла ее родители обмочились и потребовали, чтобы она немедленно прекратила всякие отношения со мной? Они, видите ли, всей семьей отбывают в Мариуполь к дальней родне на неопределенное время. Глава семейства уже подал в отставку — по состоянию здоровья, и она принята. Скажи — ну кому это может быть интересно?..

  40