117 
— Откуда тебе знать, получится или нет, если ты даже не пробовала, и шага на встречу не сделала. Лишь только бегаешь от меня. Тяжело все время в одиночку бороться за это «нас». Что я тебе плохого сделал? — Заметив, как я приподняла бровь, он вроде недовольно сказал: — Ну, кроме того, что пошел на этот риск.
— Ты заставил меня. Вроде бы не дурак, но неужели не понимал, мне никогда не простить этого.
— Не понимал, — развел руками демон. Чуть не скинув меня при том. Я-то помню, что нам нельзя прикасаться друг к другу. — У асуров это совершенно нормально, мы так всегда поступаем. Я понял, что наделал, только когда ты сама сказала. Неужели ты никогда не простишь меня за это?
— Простить, может, и прощу, но как забыть.
— А как мне жить без тебя? — Он провел рукой вдоль моей щеки, породив у меня внутреннюю дрожь.
— Раньше как-то справлялся.
— Это очень тяжело.
— Ну не грусти, прошу тебя. — Сердце начало болеть от любви и нежности. А я смотрела на него, не решаясь дотронуться. — Хочешь, я тебя рассмешу? Мне тут один единорог в любви признался. Забавно, правда?
Но демон почему-то не смеялся, а как-то излишне серьезно заявил:
— Передай своему единорогу, чтобы он даже думать о тебе забыл. А то станет безрогом.
— Какой ты жестокий! — хихикнула я, все же насторожившись.
— Угу. В особенности когда дело касается того, что принадлежит мне.
Я чуть не подавилась:
— И что будет, если я предпочту тебе другого?
Демон усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, у меня аж мурашки по спине побежали. Здоровые такие, с Калгно копытце, при том топая точно также.
— Я убью его. Учти это, Лилит. Я не потерплю существование этого «другого». Для тебя мой гнев не страшен, тебя я и пальцем не трону. Но соперника убью.
— Кто бы им ни был?
— Кто бы им ни был.
«У-у, — подумала я, — вот попала!»
А демон обжог меня взглядом:
— Что ты задумала, малышка?
— Просто человеческие брачные правила не такие строгие, как ваши. Нам колечко не указ, — старательно ухмыляясь, дразнила я, надеясь перевести все в шутку. — Я…
— Не надо, родная. — Мой возлюбленный демон все-таки соизволил встать и подойти. Близко, слишком близко. Если бы я только двинулась, то либо дотронулась бы до него, либо свалилась бы в сверкающую пропасть города. — Ты сделаешь мне больно. Неужели тебе хочется именно этого?
— Нет. — Мне хотелось прижаться к нему, хотелось хоть немного побыть счастливой. — Я хочу дотронуться до тебя. Что за жестокие рамки волшебства?!
— Потому что это лишь сон. Твой и мой.
— И как долго он будет длиться?
— Волшебство разрушится, как только потухнет последняя звезда, — кивнул он на светлеющее небо.
— Так скоро, — ужаснулась я. — А нельзя чтобы она подольше не гасла?
— Я постараюсь, — серьезно посмотрел он на небо.
— Хорошо иметь всевластного поклонника, — хихикнула я.
— Только всевластного мужа еще лучше. Может, стоит попробовать? Обещаю, тебе будет со мной хорошо. Я ведь все сделаю для тебя. Все! Конечно, я понимаю, что наверное опоздал с этим, но… ты выйдешь за меня замуж?
— Э-э! А от ответа будет что-то зависеть?
— Нет, — покачал он головой. — Ты все равно будешь моей. Когда-нибудь. Я только этим «когда-нибудь» живу. — Асур провел рукой вдоль моего плеча, и стало понятно, что он тоже, как и я, едва сдерживается, чтобы не обнять меня.
Мы так и слушали дыхание друг друга, пока на небе не осталась одна единственная звезда. Я не хотела расставаться, но волшебство нашего сна подходило к концу. Становилось невыносимо страшно. Я с мольбой в глазах посмотрела на него.
А он лишь на мгновение крепко прижал меня к себе.
— Ч то у тебя с лицом?
— А?! — посмотрела я на единорога. — Что у меня с лицом?
— Да и с головой не все в порядке, — решил Калгн. — Ты чего вся такая опухшая. Глаза вон красные.
— Песчинка попала.
— Это ты из-за песчинки все утро прорыдала?
— Чего тогда лезть, если и так все знаешь, — разозлилась я. Мы сидели на опушке небольшого леска и слушали птиц в ожидании Эдрра и его свиты. — Подслушивал что ли?
— Нет. Будить тебя пришел. А ты плачешь так, что все звери в округе заткнулись от такого концерта. Только волки поддержали. — Я шлепнула его по здоровой спинище, чтобы не завирался. Только руку отшибла. — Что-то случилось?
117 
