48 
— Было понятно, что тебя переубедил человек, с которым ты обедал десять дней назад.
— Так. Ясно. Ты права. И ты решила, что это была женщина?
— Ну конечно! А что? Это не…
— Это был Джек. С ним я обедал десять дней назад. И он ржал надо мной, как скаковая лошадь после удачного заезда. А женщина все-таки была. Та самая, из-за которой я передумал.
— Я так и думала.
Артур поставил бренди на стол и подошел к Джолли. Теперь между ними было не больше трех дюймов.
— Это была ты, Джолли.
— Я?! Но…
— Джек и Брюс собирались на свадьбу. Они оба чертовски хороши собой и к тому же страшные донжуаны. А ты…
— Что «а я»?
Артур даже зажмурился на секундочку, а потом строго спросил:
— Что ты на самом деле делала в Южной башне?
— Искала тебя. Я слышала ваш разговор с Лесли, поняла, что была полной дурой, и отправилась извиняться.
— Почему?!
— По кочану! Так: что же «а я»?
Он выдержал настоящую борьбу с самим собой и выпалил:
— А ты — красивая, очаровательная, смешливая, сексуальная…
— Артур!
— …и я решил, что пойду на эту проклятую свадьбу, иначе два этих красивых урода ни на шаг не отойдут от женщины, которую я люблю!!!
Джолли смотрела на него, забыв даже вовремя дышать. Что он сказал? Про кого он это сказал? Она спит? Бредит? Плохо слышит?
— Вот теперь я тебя и вправду напугал…
— Я не испугалась. Повтори, что ты сказал.
— Пожалуйста. Я тебя люблю. Я не представляю себе иного счастья, чем просыпаться с тобой рядом всю свою жизнь, говорить с тобой, смеяться с тобой, ссориться с тобой, даже — если это необходимо — получать от тебя полную кастрюлю взбитых белков на голову!
— Я… Ты… Ты знаешь, что твоя бабушка ударила твоего дедушку сковородкой по голове, чтобы он понял, что любит ее?
— Что? Моя бабушка?! Истинная леди?!!
— Это точно.
Во взгляде Артура промелькнул живейший интерес.
— И что, сработало? Хотя, о чем я спрашиваю! Они жили совершенно счастливо в течение пятидесяти лет! Джолли, душа моя, скажи, неужели ты все это проделывала со мной, потому что любишь меня?
Она расхохоталась, и в комнате сразу стало светлее.
— Не совсем так. Вернее, не потому, что я люблю тебя. Я просто тогда не понимала, чем же ты меня так выводишь из себя.
Артур в тревоге ждал продолжения. Если мужчина вызывает у женщины столь сильную ярость, значит ли это, что…
— Артур Фергюсон! Я влюбилась в тебя по уши, до смерти, до потери пульса и разума! Я люблю тебя.
— Джолли Лавернье, я влюблен в тебя еще сильнее, в чем и признаюсь. Я люблю тебя! Ты выйдешь за меня замуж?
Джолли со свистом втянула воздух.
— Ты уверен, Артур? Брак… Может, сначала стоит проверить чувства?
Ее голос предательски дрогнул на этих словах, но голос Артура был тверд.
— Нет. Нечего проверять. Я уже все понял. Любовь — это когда волшебно, бестолково, горячо, невыносимо, сладко, больно, блестяще, тихо, вполголоса, на всю катушку, это когда звезды днем и солнце ночью, когда летишь ввысь и ловишь радугу за хвост, а ангелы смеются на небесах…
Он прервал сам себя, привлек Джолли к себе и нежно поцеловал в губы. Впрочем, поцелуй был нежным и робким только полторы секунды. Потом мир вокруг взорвался, и влюбленные провалились в черную дыру, в которой было не страшно, а очень хорошо, так хорошо, что хотелось плакать и смеяться одновременно…
Джолли понятия не имела, сколько веков прошло с тех пор, как Артур Фергюсон заключил ее в объятия и стал целовать. Наконец он с трудом оторвался от ее губ и произнес, чуть запыхавшись:
— Мне кажется, я влюбился в тебя с первого же мига нашей встречи… Джолли хихикнула.
— Не верю. Я кричала на тебя. Я рыдала. Я ужасно выглядела!
— Что ж, слезы сделали тебя только милее… А когда ты улыбаешься — у меня дыхание перехватывает, честное слово. Ты выйдешь за меня, рыжая?
— Ода!
— А когда? Скоро?
— Очень скоро.
Она все еще не могла поверить, что ее обнимает человек, которому она хочет принадлежать вся без остатка, всю свою жизнь!
— Я все еще не верю, Артур… Я обещаю, слышишь, клянусь, что никогда больше не ударю тебя, и взбитые белки не вылью на голову, и…
— Солнышко, не обещай того, что не в силах выполнить. Кстати, я теперь понимаю, что часто поступал так, что у тебя просто не было другого выхода. Ты действовала… ммм, инстинктивно. Я люблю тебя, моя дикая рыжая Джолли, моя ясная девочка! Я уверен, что очень скоро ты подаришь мне близнецов — а, скорее всего, тройняшек, зная твою непредсказуемость, — и я очень этому рад! С этого мы начнем.
48 
