Последние отзывы

  7  

Хозяйка невнятно произнесла его имя, и Карлотта даже не разобрала, кто он такой. Поняла только, что обменивается рукопожатием с высоким, серьезного вида мужчиной. Ей показалось, что он смотрится как-то не вполне уместно среди оживленно болтающей и веселящейся толпы.

– Расскажите, пожалуйста, о себе, – попросила Карлотта. – Мне следовало бы знать о вас все, но я вынуждена признать собственное невежество.

– И кто же я, по-вашему? – спросил он.

Карлотта окинула его оценивающим взглядом, пытаясь найти правильный ответ.

– Возможно, вы занимаетесь политикой, – предположила она. – Вы однозначно не актер, и я бы не сказала, что вы похожи на дипломата. Да, вы или политик, или крупный предприниматель. А может быть и то, и другое.

Норман искренне рассмеялся.

– А вы или хорошо умеете угадывать род занятия мужчин, или просто льстите мне.

– Так, значит, я права? – осведомилась Карлотта.

– В отношении политики – нет, – ответил Норман. – А что касается предпринимательской деятельности, то здесь вы совершенно правы. Вы разочарованы тем, что я не будущий премьер-министр?

Обычно в таких ситуациях Норман чувствовал себя не слишком комфортно. Он привык много и сосредоточенно работать, заряжая любое дело своей неиссякаемой энергией, и поэтому ему было трудно искренне и вместе с тем непринужденно болтать о всяких пустяках.

Норман понимал, что на светских приемах и званых обедах рано или поздно он окажется втянут в разговор. Но теперь в лице Карлотты он впервые увидел единственного на всем белом свете человека, с которым ему было легко вести беседу.

Он посмотрел на ее выразительное, живое лицо. Ему понравился ее голос, то, как она жестами сопровождает свои слова.

Карлотта разговаривала с помощью рук так же выразительно и умело, как и губами. Не вызывало никаких сомнений, что она не англичанка, хотя она и призналась, что не знает никакого другого языка.

Она сообщила Норману, в каком театре играет, и он пообещал прийти на спектакль, если она согласится потом поужинать с ним.

– У меня там пустячная, незначительная роль, – объяснила она, – но это замечательно, что я играю в Вест-Энде, пусть даже на зрителей спектакль и не производит особого впечатления, зато театральным агентам и администраторам он нравится.

– А почему вы решили стать актрисой? – поинтересовался Норман.

Девушка неопределенно пожала плечами.

– Вовсе не потому, что у меня какое-то особое призвание к лицедейству, – ответила она. – Просто я выросла в театральной среде. Моя мать, моя приемная мать – Магда Леншовски. Она – костюмер, подбирает костюмы для спектаклей. Самое яркое воспоминание моего детства – это запах грима. Мне еще и пяти не было, а я уже видела на театральных подмостках многих знаменитых актеров. Я бывала на репетициях, когда Магда должна была одевать актеров. Моими первыми уроками по запоминанию ролей были часы, которые я провела, сидя в пустом партере и ожидая, когда Магда выйдет из гримерки, мне приходилось слушать их по многу-многу раз. Вот я и не смогла отказаться, когда Кристиан Холден предложил мне роль в спектакле своей труппы. Мне было всего семнадцать, и он казался мне самым привлекательным мужчиной на свете. Конечно же, я согласилась. Кто бы на моем месте отказался от столь соблазнительного предложения?

– А чем еще вы хотели бы заниматься? – спросил Норман.

– Да ничем особенным, – бесхитростно призналась Карлотта. – Наверно, я просто очень ленива. Честно говоря, мне ничего не хочется, кроме того, чтобы получать от жизни удовольствия. Вам, пожалуй, это трудно понять, верно?

К этому времени она уже знала, кто он, и вспомнила, что читала о нем в газетах – о его поразительном взлете от рабочего до директора и владельца фабрики, на которую он еще в юности пришел трудиться.

– Всю жизнь меня подстегивало честолюбие, – признался Норман. – Это звучит так, словно я даю интервью для газеты, но, как ни странно, это именно так.

– А сейчас вы собой довольны? – спросила Карлотта.

Ее собеседник неожиданно рассмеялся.

– Я еще и не начал радоваться собственным успехам, – с улыбкой ответил он.

На следующий вечер они поужинали вместе, и Карлотта сочла, что ее новый знакомый ей по душе.

Ей импонировал его тонкий ум, забавляли его резкие, порой даже грубоватые манеры – очевидно, таким образом он пытался скрыть от окружающих свою застенчивость. Карлотта хорошо понимала, почему Норман вызывает неприязнь у некоторых людей, но сама она слишком долго жила в окружении самых разных личностей и не привыкла выносить суждение по первому впечатлению.

  7