Особенно,... 
71 
Та отметила его приезд тем, что впервые надела платье, сшитое лучшей модисткой Бата. Это было удивительное произведение портновского искусства — платье из белого атласа с низким лифом и длинным шлейфом украшали черные узорчатые кружева. В тон платью Серены были бриллиантовые серьги и жемчужное ожерелье из трех ниток, которое отец подарил ей на совершеннолетие. Она выглядела великолепно, однако от Ротерхэма услышала нелестное замечание.
— Боже мой. Серена! — воскликнул он, пожав девушке руку. — Ты похожа на сороку.
— Именно так. Полагаю, тебе это не по вкусу? — Глаза ее блеснули гневом. Маркиз пожал плечами:
— В этих вещах я ничего не смыслю.
— Дорогой Айво, любой, кто хоть раз в жизни посмотрел на тебя, не усомнится в этом.
Встревоженная Фанни поспешно прервала эту многообещающую прелюдию к перепалке, которой она так боялась:
— Лорд Ротерхэм, позвольте представить вам майора Киркби.
Ротерхэм повернулся к майору, которого до сей минуты, казалось, не замечал. Мрачно оглядев того с головы до ног, он протянул руку и бросил небрежно:
— Как поживаете?
Эти двое мужчин, подумала Фанни, были полной противоположностью друг другу. Они могли бы служить моделями для Аполлона и Вулкана. Один — высокий и изящный, с классическими чертами лица и золотистыми волосами. Другой — смуглый, с грубой лепки чертами и массивными плечами, олицетворение силы и мощи. Их невозможно было даже сравнивать. Всем — внешностью, манерами, поведением — Гектор затмевал маркиза.
— Мы встречались с вами раньше, сэр, — заметил майор.
— Правда? — процедил Ротерхэм, слегка вскинув бровь. — Не припомню, когда и где.
— И не раз, — ответил майор, выдерживая тяжелый взгляд маркиза. — В Лондоне, семь лет назад.
— Неужели? Ну, если семь лет назад, думаю, я имею право не помнить обстоятельств той встречи. Вы были одним из поклонников Серены?
— Да.
— Ну, тогда нет ничего удивительного! Я никогда не различал в этой толпе отдельных лиц.
На этот раз в разговор вмешалась Серена:
— Я писала тебе, Ротерхэм, что наше чувство проверено временем.
— Да, конечно писала. Но вряд ли ты ждала, что я поверю в то, что этому чувству столько лет. У меня, наоборот, были все основания считать, что это не так.
Серена густо покраснела, майор крепко сжал губы. Фанни снова кинулась спасать положение:
— Я еще не поздравила вас, лорд Ротерхэм, с помолвкой. Надеюсь, вы оставили мисс Лейлхэм в добром здравии?
— Да, в добром здравии и в сиянии красоты! Вы напомнили мне о том, что она просила меня передать наилучшие пожелания вам обеим. И о том, что я ваш должник.
— Должник? — недоверчиво переспросила вдова.
— Я так думаю. Ведь это вы представили меня мисс Лейлхэм, и посему я считаю себя обязанным вам.
Фанни сумела выдавить из себя лишь единственную фразу:
— Желаю вам обоим счастья.
— Благодарю. Вы замечательная сваха, леди Спенборо, примите мои комплименты.
Фанни спасло лишь появление дворецкого, объявившего, что ужин подан.
Они перешли в столовую и в присутствии слуги обсуждали лишь малозначащие темы. Серена прекрасно умела поддерживать беседу и направлять ее в нужное русло. И какой бы раздраженной она ни была, ей всегда удавалось выполнять обязанности хозяйки дома. Сидевшая напротив нее Фанни — расстроенная и подавленная — одновременно и удивлялась Серене, и восхищалась ею, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно. Но в присутствии Ротерхэма это ей никогда не удавалось. Даже когда тот был настроен благодушно, Фанни ощущала себя дурочкой. Когда же сегодня он сцепился с Сереной, ее и вовсе охватили дурные предчувствия.
Майор заметил это и, перехватив взгляд Фанни, ободряюще улыбнулся. Затем, улучив удобный момент, незаметно устранился от дискуссии о деспотичном поведении короля Испании, восстановленного на троне, повернулся к ней и спросил негромко, смогла ли Фанни подобрать подарок к дню рождения ее младшей сестренки, который бы пришелся той по вкусу. Вдова с благодарностью ответила, почувствовав себя защищенной. А Серена, увидев, как ее мачеха самозабвенно ругает городские магазины и описывает Гектору, как она искала определенный тип шкатулки для швейных принадлежностей, была только рада оставить испанскую тему — она и выбрала ее только для того, чтобы майор Киркби мог компетентно высказаться об этом предмете. Ротерхэм тоже стал слушать рассказ Фанни, при этом исподлобья внимательно изучая майора. Потом обернулся к Серене и спросил:
71 
