24 
– О, – выдохнула она, задыхаясь от ощущений.
Он слегка согнул колени и потерся о нее. Лейла восхищенно замерла, чувствуя, как задрожали у нее ноги.
– Микаэль… – С каждой лаской он подводил ее ближе к невидимой черте. Их руки замерли, из его горла вырвался стон. Этот звук был как наркотик, ей хотелось слышать его снова и снова. Она задрожала от наслаждения вместе с ним…
– Что это за шум? – С доме вовсю звенела сигнализация. – Что происходит? Микаэль, что это за запах?!
Он уже не слышал. На кухне стояла гарь от сгоревших креветок. Огонь, который Лейла не догадалась выключить, задел и еще кое-что вокруг. Микаэль смотрел на копоть, осевшую на его сверкающие стены, и думал только о том, что он будет по этому скучать.
– Я приготовлю ланч, – сказал он ей. – Но сначала я оденусь.
– Зачем? – спросила она, обхватывая его руками. – Мне нравится ходить так.
«Мне тоже», – подумал он.
– Не хочешь взглянуть на шахматную доску, пока мы будем есть?
Лейла кивнула.
– Ты не посмеялась над моей шуткой.
– Я не смеюсь над шахматами.
«Наверное, она просто не поняла», – решил он.
Они быстро перекусили сэндвичами с помидорами и черным перцем. Потом Лейла взяла две шахматные фигуры, спрятала за спину и предложила Микаэлю выбрать.
Ему выпали черные. Лейла ждала в предвкушении, когда он расставит фигуры. Она легла на живот и оперлась о локти.
– Я не хочу, чтобы ты поддавался, – предупредила она.
– Я и не собирался.
Хотя у Лейлы были белые, через три хода Микаэль уже атаковал, а она защищалась.
– Mchfesa, – прокомментировала она.
Микаэль мог только догадываться, что это значило.
Он снова пошел в атаку, она открылась, но это ни к чему не привело.
– Я хорошо играю, – заявила она.
– Да, – с улыбкой согласился Микаэль. – Но я лучше.
Он не преувеличивал. В его жизни было много шахматных партий. Когда-то именно шахматы помогли ему не лишиться рассудка и не умереть от голода.
Она его поняла.
– Я тоже много играла. Иначе я бы тоже свихнулась. До того как у меня появились ученики, шахматы были моей единственной компанией.
Микаэль поднял глаза.
– Ты когда-нибудь слышала выражение «В конце дня пешка и король отправляются в одну коробку»?
– Нет.
Она задумалась, что это может значить.
– Мат. – Он улыбнулся. – Тебя слишком легко отвлечь. Тебе надо учиться концентрироваться.
– Когда-нибудь я тебя убью, – пообещала она ему. Он заметил, как она напряглась. Их время стремительно убегало, и они ничего не могли с этим поделать.
Следующую партию Лейла вознамерилась выиграть любой ценой.
– Я хочу пить, Микаэль.
– Налей себе сама.
Она осталась сидеть. Но после нескольких ходов заявила снова:
– Я очень хочу пить.
– Ладно. – Он не собирался позволить ей себя отвлечь. – Мне включить кран?
Она все-таки встала. И он сделал ход, который ни за что не сделал бы раньше. Он только надеялся, что она ничего не заметит, когда вернется. Однако Лейла не воспользовалась преимуществом, которое он ей втайне обеспечил.
Зачем он ей поддается?
– Твой телефон звонит, – сказала она, жертвуя королевой.
– Пусть.
Он перенаправил звонок на голосовую почту. Пешка Лейлы пересекла доску, и она смогла вернуть утраченную фигуру.
Телефон зазвонил снова.
– Проклятье, что нужно Демьяну? – не выдержал Микаэль. Его голос выдал раздражение.
– Откуда ты знаешь, что это Демьян?
– У него своя мелодия.
– Как здорово, – улыбнулась она, следя за его движениями.
– Хелло, – произнес Микаэль в трубку, но, услышав несколько фраз, тут же перешел на русский.
По мере разговора выражение его лица становилось нарочито бесстрастным. У Лейлы появилось ощущение, что он что-то хочет от нее скрыть.
– Что он хотел? – спросила она, едва дождавшись конца разговора. Микаэль промолчал. – Что-то с ребенком?
– Нет, с малышкой все в порядке, – успокоил ее Микаэль.
Однако что-то в его тоне заставило Лейлу насторожиться. Она посмотрела в его глаза и поняла, что ее ждут плохие новости.
– Послушай… Демьян и Алина были так заинтригованы тобой, что стали искать о тебе информацию в Интернете… В общем, о твоем исчезновении, судя по всему, стало известно прессе. Тебя ищет полиция.
– Нет, – прошептала она. – Нет. Они не найдут меня здесь!
– Найдут, – вздохнул он. – Персонал отеля тебя узнает, а номер был снят на мое имя. Все серьезно, Лейла. Все очень серьезно.
24 
