183 
— В одном швейцарском банке у меня имеется номерной вклад. По договору с банком на этот вклад бабки могут перечислять все желающие, но брать со счета могу лично только я. Вот на этот счёт вы и должны будете перечислить, в моем присутствии, конечно, лимон баксов.
— Ты, оказывается, молоток, когда дело доходит до решения личных, шкурных задач.
— До сегодняшнего дня в дураках не ходил и ни перед кем не шестерил.
— Я твой ультиматум передам своякам. Какой будет их реакция на него, заранее сказать не могу, но знаю точно, что твоим поведением они останутся недовольны.
— Я тоже вашим решением недоволен, но уступаю и иду навстречу вашим просьбам. Вы ведь должны понять, что я лишаюсь кормушки и думаю о своём будущем.
— Вряд ли оно у тебя будет без нашей поддержки, — спокойно заметил Дикий.
— Когда у меня будут деньги, то я в вашей поддержке и нуждаться не буду, а поэтому не надо мне угрожать.
— Я тебе не угрожаю, а, как сказал бы Штирлиц, даю информацию для размышления.
— Тогда я вам тоже подкину информацию для размышления. Моя семья давно постоянно живёт в Испании. Если меня здесь убьют, то оттуда приедет юрист, который ресторан и всю другую мою недвижимость продаст с аукциона тому, кто больше за него даст, после чего уедет. Так что мои свояки останутся с носом. До продажи мной ресторана вы должны оберегать меня и беспокоиться о моем здоровье, чтобы я преждевременно его не подорвал и не умер.
— Я и это твоё пожелание брательникам передам, — пообещал Дикий, удивляясь предусмотрительности и дальновидности Спицы.
Пока они беседовали, Дикий не притронулся к расставленным на столе яствам и спиртному. По-видимому, он собирался пить и есть со Спицей только в том случае, если бы остался доволен результатом состоявшегося разговора. Но так как Спица оказался неуступчивым, то и находиться с ним за одним столом Дикий посчитал для себя нецелесообразным.
Поднявшись из-за стола, он потребовал:
— Сообщи козырным своей «семьи», что власть от тебя перешла ко мне. Встречу мне с ними назначь на завтра, здесь, в ресторане, на девять вечера.
— Передам и организую тебе встречу.
— Я сейчас поеду к своякам, сообщу им твоё предложение по ресторану, примем решение.
— Перед дорогой перекусил бы, не пропадать же добру, — показывая на сервированный стол, заметил Спица.
— Ещё не вечер, успею в другом месте перекусить, — сухо отклонил предложение Спицы Дикий, покидая ресторан.
Его телохранители, увидев, что хозяин уходит, быстро поднялись из-за стола и молча последовали за ним.
Вечер у Спицы был однозначно испорчен до основания. К его столу подходили знакомые, что-то говорили. Он им тоже что-то говорил думая о своём.
В его голове засела неприятная мысль: «Гады, съели меня. Подавиться бы вам всем».
Глава 36
Финская баня
Настроение у Голубенко было приподнятое. Все, что он задумал и спланировал, осуществилось. Он, не боясь кары закона, спокойно и смело брал взятки у всех, кто ему предлагал. Лишь бы сумма взятки была солидной. Рисковать, так знать за что. От сумм до пяти тысяч рублей он принципиально отказывался.
При таких взглядах на жизнь должность позволяла Голубенко существовать безбедно и в деньгах не нуждаться.
Получив от Нежданова пятьдесят тысяч долларов, Голубенко вообще ощутил подъем как в праздничный день. Хвалиться своими тёмными делами с окружающими не приходилось, но полученный денежный допинг пробудил в нем такую энергетическую силу, которая требовала выхода.
В сорок пять лет, а именно таким был возраст Голубенко, мужчина не считает себя старым и, как правило, поглядывает на красивых женщин. Голуденко же не только на них поглядывал — имея жену и двоих детей, — но и не без успеха пользовался их вниманием. Внешне он был худым, бледным и при среднем росте ну никак не мог выглядеть красавцем-молодцом. Но должность прокурора, наличие в кармане больших денежных сумм привлекали к нему женщин.
Последней его любовницей была следователь милиции Ольга Григорьевна Чудилова, высокая, крепкая блондинка тридцати лет. С мужем она была в разводе, воспитывала десятилетнюю дочь.
Голубенко как мужчина Ольге Григорьевне не только не нравился, но и не подходил, был слабаком, который не мог в постели довести её до оргазма. Но вступив с ним в интимную связь, она все это терпела ради своего будущего, которое было не таким уж и светлым. Она была слабым следователем, но благодаря покровительству Голубенко не получала из прокуратуры дел на доследование. И в суде Голубенко боролся со всеми судьями, если они пытались забраковать её дела и вернуть на доследование, внося протесты по таким решениям.
183 
