51 
Чего я не ожидала, так это пистолет у него в руках, приставленный к его виску.
– Еще шаг и я буду стрелять, – предупредил он.
Захваченная врасплох, я засмеялась. Я представляла его, говорящего что угодно, когда мы доберёмся до него, но подобного не было в моем списке.
– Предполагаю это угроза? Ты пропустил ту часть, где мы хотели твоей смерти?
Губы Мэдигана расплылись в подобии улыбки.
– Да, но вам нужно больше информации. Отпустите меня, и у вас будет шанс однажды получить ее. Двинешься хоть на дюйм, и вместо этого получишь забрызганную кровью стену.
На этот раз он ничего не пел в своем уме, поэтому, когда он думал, я слышала его громко и ясно, "Испытай меня и увидишь, Кроуфилд".
Он никогда не назовет мою фамилию правильно.
Я смотрела в его голубые глаза и знала, что он не блефует. Если бы мы дернулись, он нажал бы на курок, и мощь этого пистолета отправит его череп на тот свет.
Знал ли он что-то такое, чего я бы не нашла в компьютерах здесь? Возможно, и этого не было бы.
– Эмм, Кости, – сказала я сладко.
Глаза Мэдигана следили, когда Кости сказал:
– Уже сделано, Котенок.
Тогда Кости пошел вперед с преднамеренной, ядовитой медлительностью. Рука Мэдигана опустилась от его головы несмотря на то, что его мысли кричали об обратном. Его расстройство было симфонией для моих ушей, поскольку он понял, что не имел контроля над своим телом. Я также шагнула вперед. Улыбаясь.
Без единого мысленного предупреждения, его челюсть хрустнула. Кости рванул вперед, засовывая свои пальцы в рот Мэдигану, но было уже поздно.
Пена выступила на губах Мэдигана, а его глаза закатились. А потом все его тело начало биться в конвульсиях.
– Нет! – закричала я, задыхаясь, когда узнала симптомы отравления цианидом. Увидев полу раскушенную капсулу, заключенную в поддельном зубе, Кости отпрянул от его рта. Похоже на передоз... пульс Мэдигана сначала взлетел, а затем резко остановился.
– Нет, ты этого не сделаешь, – прорычал Кости.
Он порезал запястье и прижал ко рту Мэдигана, работая горлом того, чтобы заставить его глотать.
Затем он перешел к груди Мэдигана, пытаясь вручную распространить целебную силу крови внутри него.
Этого было недостаточно. Багровые пузыри сходили с губ Мэдигана, а его глаза стали неподвижными и расширились. Это произошло так быстро, что у него не было времени для последней мысли, которая, наверное, была бы "ПОШЛИ ВЫ".
И он нас сделал. Раздражение и отрицаемый гнев кипели во мне. После всего, что он сделал, Мэдигану удалось сбежать, даже когда мы поймали его и загнали в угол.
Ни слова о его покровителях и результатах его двинутых экспериментов, которые не сохранились на компьютерах, теперь были потеряны навсегда.
– Будь ты проклят, – сказала я, сдавливаемая гневом.
Кости бросил Мэдигана и откинулся назад, окинув мертвого мужчину холодным взглядом.
– Он думает, что сбежал от нас, но может и нет.
Глава 20
Как только они вытащили жидкое серебро из Тейта, он, Хуан, и Купер зачистили здание, чтобы убедиться, что охранники больше не скрываются где-нибудь, ожидая шанса напасть.
Дениз все еще не вернулась с пропавшим ребенком, но я не беспокоилась. Дениз можно убить лишь костью демона, запущенной ей промеж глаз, а у Мэдигана не было ни одной. Пока не было. Кость демона было сложнее раздобыть, чем астатин[7].
Несмотря на это, Дейв остался со мной и Кости. Он посмотрел на труп Мэдигана, и его рот сжался в тонкую жесткую линию.
– При нормальных условиях, я бы с удовольствием растерзал бы грудь ублюдку, но прямо сейчас эта мысль меня не привлекает.
Кости постучал большим ножом, который позаимствовал в операционной, по бедру.
– Нельзя ждать. С каждым днем кровь теряет силу.
Лоб Дейва сморщился.
– Ты воскресил меня после того, как я три месяца провел в земле.
– Она влила в тебя много вампирской крови, прежде чем ты умер, – сказал Кости, ободряюще взглянув на меня. А потом пнул бесформенное тело Мэдигана. – А этот гад выпил совсем немного.
Дейв вздохнул, уступая, прежде чем стащил с себя рубашку и протянул ее мне с язвительной улыбкой.
– Ты была там, наблюдала, как его всаживают в мою грудь. Думаю, что будет уместно, если ты будешь здесь, наблюдать, как его вырезают.
– Это было сердце Родни, потом твое, поэтому это доброе сердце, – ответила я, готовясь к тому, что должно было случиться. – Он не заслуживает его.
51 
