Особенно,... 
171 
— Привет, Дэни, — сказала Алина с теплой улыбкой. — Я столько всего слышала о тебе от Мак, но мы так и не представились друг другу.
— Потому что я, типа, убила тебя вскоре после нашей встречи, — напряженно сказала Дэни.
Алина медленно подошла к нам, остановившись в нескольких футах.
— Сколько ты помнишь из того дня?
— Более чем достаточно.
— А я помню, как в конце ты кричала, рвала волосы, и тебя тошнило прямо на себя. Дэни, дорогая, это не твоя вина. И если ты не перестанешь себя винить, я пропинаю тебя через весь город и обратно. Ты не глупая. Возьми себя в руки. Ровена была старой сукой-садисткой, а ты была ребенком. Хорошим ребенком. Все, конец. Отпусти это.
Люблю тебя, сестра, беззвучно сказала я Алине одними губами. Она произнесла в точности нужные слова. Не слишком много, не слишком мало. Не слишком грубо, не слишком мягко.
Долгое время Дэни ничего не говорила, просто сидя молча. Затем сказала:
— Ты говоришь серьезно. Ты не ненавидишь меня.
— Нет. И не ненавидела тогда. Я чувствовала грусть. За нас обоих. За то, что мы оказались в обстоятельствах, которые не могли контролировать. Было очевидно, что тобой управляют, и ты сопротивляешься этому изо всех сил. Уходи с нами из мира, Дэни, сегодня. Начни новую жизнь. Мак придет через пару дней. Мы будем сестрами, — она просияла. — Втроем.
Ох, проклятье, это вогнало нож мне в сердце. Дэни пойдет за Шазамом. Алина пойдет с мамой и папой. Я умру. Мы втроем никогда не будем горошинками в Мега-стручке. Это время прошло.
Но какое-то время мы могли притворяться.
— Что скажете, если мы пойдем прогуляться по нашему городу? — поспешно предложила я. — В последний раз насладимся видами? Втроем.
Дэни повернулась и перевела взгляд с меня на Алину, снова на меня и снова на Алину. Затем сказала:
— Я бы с удовольствием.
***
Тем днем я получила еще один кусочек рая. Мы ходили по пустынному городу, говорили и вспоминали. Между Дэни и Алиной поначалу присутствовала натянутость, но мы с сестрой так похожи, что у Дэни не было ни единого шанса.
Мы обошли Темную Зону, постояли снаружи здания на Ла Ру, 1247 и обменялись историями о нем. Мы забрались на водонапорную башню Дэни и смотрели на город, пока она рассказывала нам о ночи, когда Риодан впервые «предложил работу». Затем она посвятила меня во все, что я упустила из-за Ледяного Короля. Мы заглянули в старую квартиру Алины, а Дэни показала нам пару своих любимых укрытий, и наконец мы оказались у Честера, стоя в двенадцати метрах от огромной взбаламученной черной дыры, опускавшейся в выкопанную под ней почву. Все сфера, за исключением крошечного, размером с грецкий орех пятнышка абсолютной темноты в центре, превратилась в завихряющуюся эргосферу. Мы держались друг за друга, наши куртки резко хлопали на ветру, вызываемом дырой.
— Ты это слышишь, Мак? — мрачно спросила Алина.
Музыка была ужасающей, и я более чем слышала ее. Я ощущала ее костьми.
Тогда я поняла.
Что бы ни происходило с этой планетой, это повлияет не только на наш мир. Это катастрофически повлияет на всю нашу галактику.
Но это не ограничится галактикой. Это распространится за ее пределы.
Эта Песнь Разрушения в итоге медленно, но неизбежно разрушит все.
Это потребует времени. Но это случится.
И это моя вина.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и посмотрела на Алину.
— Что? — потребовала она.
Я покачала головой.
— Просто не ожидала, что она окажется такой большой. Эта песня причиняет мне боль. А тебе?
Она кивнула.
— Я забыла прихватить пару вещей для вечеринки, — солгала я. — Увидимся позже?
Они кивнули, я крепко обняла их обеих, прошептав им на ухо «Я люблю вас», прежде чем мы отправились в разные стороны.
***
В ходе моих многочисленных встреч с Круусом я периодически пыталась описать его в своем дневнике, как В'Лэйна или в истинной сущности. Я использовала слова вроде: пугающе красивый, богоподобный, обладающий нечеловеческой сексуальностью, смертельно эротичный. Я называла его смертоносным, я называла его неотразимым. Я проклинала его. Я жаждала его, даже извивалась под ним. Я называла его глаза окнами в сияющий Рай, я называла их вратами в Ад. Я делала записи, полные бумагомарания и впоследствии казавшиеся мне бессмысленными — они состояли из колонок с антонимами: ангельский, дьявольский; создатель, разрушитель; огонь, лед;, секс, смерть.
171 
