— Думаю, не сочтут, — с серьезным видом сказал граф. — И по меньшей мере одна причина вполне очевидна.
— Какая же?
— Вы прекрасны.
Селеста зарделась и смущенно потупила взгляд.
— Если вы не улыбнетесь мне, все решат, что я не говорю вам тех приятных слов, слушать которые вам хочется.
Она подняла голову, и ее глаза радостно блеснули.
— Вот так-то лучше, — одобрительно молвил граф.
— Вы так говорите, словно я актриса, а вы представляете меня публике.
— Может быть, так оно и есть?
— Но почему?
— Когда-нибудь я скажу вам это, но только не сейчас.
Селеста огляделась:
— Ваш дом… Этот зал… Для вас все это — идеальная сцена.
— А для вас?
— Я — лишь бродячая актриса.
— Нет-нет. Сегодня вы — прекрасная леди.
— А когда занавес упадет? Что случится тогда?
— Что случится тогда — это уж полностью ваше решение.
Селесте казалось, что все, о чем они говорят, каждое из произнесенных ими слов имеет еще и особое, глубоко скрытое значение.
Объяснить это она не могла даже самой себе, но и это было частью чего-то странного, какого-то удивительного и почти волшебного мира, в который перенес ее поцелуй графа.
Она была словно во сне и не могла, как ни старалась, поверить, что все это творится наяву.
— Вы словно цветок, — шепнул ей на ухо граф.
— Цветы увядают и умирают, а потом о них забывают.
— Я ошибся, вы не цветок, а звезда — незабываемая и пока что недосягаемая.
— Далекая и холодная.
— Я опять ошибся — губы у вас теплые.
Селеста зарделась смущенным румянцем и в смятении сбилась с ритма.
— Я из-за вас спотыкаюсь, — пробормотала она.
— Не беспокойтесь, положитесь на меня, — негромко уверил ее граф.
Они танцевали и танцевали, а когда музыка смолкла, граф представил гостью нескольким пожилым дамам в элегантных платьях, с нескрываемым любопытством наблюдавшим за танцующими.
Как он и говорил, все были в восторге от юной красавицы, но никто не знал, кто она такая, и предположения высказывались самые разные.
— Ну конечно! — воскликнула наконец одна из дам. — Я же знала вашу мать!
Селеста замерла и сжалась, ожидая оскорбительных слов.
— Мы были тогда девушками, но я до сих пор помню Элейн. Такая милая, такая очаровательная! На балах ее всегда окружала толпа поклонников, а нам приходилось довольствоваться теми, кого она отвергла. — Все рассмеялись, а дама продолжала: — Вы, моя дорогая, очень похожи на нее, и я нисколько не сомневаюсь, что вас ждет такой же феноменальный успех.
Граф знакомил Селесту со все новыми и новыми гостями, и она изо всех сил старалась запоминать их имена и то, что он говорил о них.
Все мужчины, едва познакомившись, тут же приглашали ее на танец.
Партнеры менялись один за другим, и каждый делал ей столько комплиментов, что часы пролетали, словно минуты.
— Где вы были?
— Почему я не видел вас раньше?
— Как вам удавалось так долго скрываться ото всех?
Снова и снова Селеста отвечала на одни и те же вопросы, и глаза ее сияли, а губы улыбались.
В какой-то момент, уже далеко за полночь, она оказалась с братом в саду.
— Какой чудесный бал! — воскликнула девушка. — Никогда бы не подумала, что можно так веселиться!
— Я бы тоже веселился, — проворчал Джайлс, — если бы не вспоминал все время, что надо возвращаться в деревню.
— Это ненадолго, — попыталась утешить его Селеста. — Мы еще не успели поговорить как следует, но я уверена, что ты сможешь придумать, как заработать немного денег.
— Заработать можно только одним способом, — насупился Джайлс, — но с той мелочью, что у меня в кармане, играть не пойдешь.
— Пожалуйста, не швыряй деньги на ветер, — быстро сказала Селеста. — Я думала… Может быть, тебе стоит поискать какую-то работу.
— Работу? — возмутился Джайлс. — И что же, по-твоему, я мог бы делать?
— Не знаю, но что-то должно найтись, — вздохнула Селеста. — Давай не будем пока об этом. Здесь так весело! Я просто счастлива!
Все так чудесно!
— Вот вы где! Признаться, я немало удивился, узнав, что вы здесь.
Селеста резко обернулась.
Она сразу узнала и этот голос, и прозвучавшую в нем нотку жестокости и порока.
В нескольких шагах от них стоял лорд Кроуторн.
— В клубе сказали, что на балу Мелтама блистает сегодня мисс Роксли. Кто бы мог подумать! Вот я и приехал спросить, почему вы отвергли мое предложение отобедать вместе вчера вечером?