247 
И Аквази понял почему, когда дверь открыла Маану.
— Ты? — спросил он, когда мужчины втолкнули его в маленькое, но чистое и сухое помещение, в котором ожидали его жена и сын.
— Папа!
Джеф хотел подбежать к нему и броситься в его объятия, но цепи отпугнули его. Он вопросительно уставился на Аквази. Но тот сначала посмотрел не на сына, а на супругу, которая хладнокровно встретила его взгляд.
— Ты отправляешься со мной? — хрипло спросил он.
Маану кивнула.
— Я — твоя жена, — твердо сказала она. — Мы должны быть вместе. Если ты хочешь... Если ты, наконец, согласишься с этим.
— Маану...
У Аквази пересохло в горле.
Маану подала ему стакан воды.
— Выпей, — сказала она спокойно. — И ты, конечно, не обязан жить вместе со мной. Если ты хочешь, я построю себе хижину в стороне от твоей. Но я... Я подумала, что попытаюсь еще раз.
Она указала на большую корзину из лозы, в щели которой на свет сердито смотрела толстая белая курица.
Аквази невольно рассмеялся.
— Ты раздобыла курицу? — спросил он. — Для ритуала обеа?
Маану кивнула.
— На островах точно найдется колдун-обеа и, может быть, какой-нибудь сговорчивый дуппи. В этот раз вблизи не будет никакой Норы. И я не спущу с тебя глаз. В этот раз колдовство должно подействовать.
Аквази помолчал несколько мгновений. Но Маану не поднимала на него взгляд, она напряженно смотрела через маленький иллюминатор каюты на море. А затем вдруг почувствовала твердую, крепкую руку на своей ладони. Цепи Аквази зазвенели, но они были достаточно длинны, чтобы он мог дотянуться до Маану.
— Пусть курица живет, — сказал он тихо. — Ты сама — достаточное колдовство.
— Так что там сейчас было с курицей? — спросил Дуг.
Фортнэмы выехали верхом на побережье и смотрели, как вдали мимо них проплывал корабль, увозивший Аквази и его семью в тяжелое, но общее будущее. Дэдэ сидела в седле перед Дугом и верещала от удовольствия, когда Амиго переходил в галоп. Эта поездка служила, прежде всего, для того, чтобы отвлечь ее. Малышка с большим трудом разлучилась с Джефом и уже сейчас очень тосковала по своему брату.
Нора пожала плечами.
— Ты же знаешь церемонии обеа, — сказала она затем. — Кровь курицы вызывает дуппи.
Дуг кивнул.
— Конечно, — сказал он. — Но зачем он ей нужен? Я имею в виду... Разве третий не лишний?
Нора рассмеялась.
— Можно вызывать духов по разным причинам, — пояснила она. — Однако Маану надеется на одинокого, жаждущего любви дуппи. И он, если повезет, овладевает человеком, на которого направлено действие церемонии, после чего тот проникается любовью к тому, кто оплатил ритуал.
Дуг в свойственной ему манере потер лоб.
— И это потом действует вечно? — недоверчиво спросил он.
Нора покачала головой.
— Нет. Ни один дух не остается навечно. Однако некоторые... Некоторые сопровождают людей очень-очень долго.
Она бросила почти извиняющийся взгляд на хижину на берегу.
Дуг вздохнул.
— Я могу это подтвердить.
Он знал, что Нора, как и раньше, всегда носит с собой память о Саймоне. И поскольку еще не была назначена дата их свадьбы, он видел в этом угрызения ее совести по отношению к первому любимому.
Нора глубоко вздохнула. А затем приняла решение.
— Едем! — сказала она хладнокровно и пустила своего коня в галоп.
Аврора послушно добежала до воды, затем остановилась, испугавшись волн, бившихся о берег. Нора слезла с кобылы и отпустила поводья.
Камея, которую она когда-то приказала сделать из фамильного перстня Саймона, лежала в кармане ее платья для верховой езды, была теплой на ощупь и надежной. Нора, как всегда, ждала прикосновения к ней, однако теперь это все прекратится.
Молодая женщина кивнула Дугу, который стоял рядом с ней в воде. Затем она сунула руку в карман своего платья и еще раз с любовью провела пальцами по той вещице, которая все это время была памятью о Саймоне. Она вытащила камею из кармана, посмотрела, как в ней играет солнце, — а затем размахнулась и забросила ее далеко в море.
Нора прижалась к мужчине, которого любила, и ей показалось, что она всем сердцем чувствует, как ветер шумит в пальмовых листьях и гонит над морем облака. Волны ласково плескались вокруг нее, и она была уверена, что слышит нежный голос Саймона, который шепчет ей слова прощания, прежде чем его душа исчезнет в бескрайних просторах Карибского моря.
247 
