Особенно,... 
126 
Потом Арагорн распрощался с Келеборном и Галадриэлью, и сказала ему Владычица Лориэна:
— Камень Эльфов! Через Великую Тьму ты прошел, чтобы сбылась твоя надежда. Ты теперь владеешь всем, чего желал. Используй отведенные тебе дни как можно лучше!
А Келеборн сказал:
— Прощай, ставший мне родичем! Пусть судьба обойдется с тобой ласковее, чем с нами, и самое дорогое останется с тобой до конца!
На этом они расстались. Солнце скатывалось к закату, и когда хоббиты через минуту оглянулись, то увидели Короля Запада на коне, окруженного своими рыцарями. В блеске заходящего солнца их доспехи светились красным золотом, а белый плащ Арагорна казался огненным. Король высоко поднял зеленый камень, и словно изумрудный факел загорелся в его руке.
Поредевший Отряд доскакал по Исене до Роханского Прохода и, вырвавшись на широкие просторы почти незаселенной земли, вскоре пересек границы Дунланда.
Жители из одиноких поселений убегали и прятались при их приближении, потому что боялись эльфов, как боятся незнаемого, ибо эльфы нечасто бывали в этих краях. Путешественники же дунландцев не боялись, были достаточно сильны и хорошо вооружены. Поэтому ехали совершенно спокойно, располагаясь на отдых и ставя палатки там, где им нравилось.
На шестой день после расставания с Королем Арагорном друзья оказались в лесу Мглистых Гор. А когда лес кончился, на открытой солнцу дороге они нагнали старика, опиравшегося на палку и одетого в грязно-белые лохмотья. За ним шаг в шаг волочился второй оборванец, согнувшийся и хнычущий.
— А, Саруман,— сказал Гэндальф, поравнявшись с ним. — Куда держишь путь?
— Какое тебе дело? — ответил старик.— Хочешь еще мною покомандовать? Мало тебе моего поражения?
— Ты прекрасно знаешь ответ на все три вопроса: никакого, нет, и хватит. Но время моих трудов кончается. Бремя с моих плеч принял на свои новый Король. Если бы дождался его в Ортханке, ты бы его увидел и убедился в его мудрости и милосердии.
— Тем лучше, что не дождался,— ответил Саруман.— Мне от него ничего не надо. Вот тебе ответ на вопрос о моем пути — я хочу выйти за пределы его королевства.
— В таком случае, ты опять идешь не туда,— сказал Гэндальф.— Этот путь безнадежен. Ты пренебрегаешь нашей помощью? Мы ведь предлагаем тебе помощь.
— Помощь! — злобно воскликнул Саруман.— И ты думаешь, я приму помощь от тебя, за лживой улыбкой прячущего ненависть ко мне? Или от женщины, что едет с вами? Мы ведь с ней давние враги. И теперь она тешится радостью при виде побежденного Сарумана — для того и выбрала эту дорогу!
— Саруман,— обратилась к нему Галадриэль,— у нас есть дела поважнее, чем тебя выслеживать. Радоваться надо, что ты нас встретил. Это улыбка судьбы, твой последний шанс.
— Я буду радоваться, если наша встреча и вправду окажется последней,— ответил Саруман,— чтобы не пришлось еще раз тратить силы на отказ от ваших услуг. Все мои надежды рухнули. Но вашего будущего я не хочу… Если оно у вас есть! — Его глаза вдруг заблестели.— Идите, куда идете! Я не напрасно столько лет корпел над тайными книгами. Вы обречены, и вы об этом знаете. Мне, скитальцу, доставит утешение хотя бы то, что уничтожая мой дом, вы начали разрушать свой собственный. Какой же корабль унесет вас обратно за большое-пребольшое Море? — спросил он язвительно и засмеялся скрипучим смехом.— Ах, да, серый корабль, и на нем — призраки!.. А ты, идиот, вставай! — окликнул он второго оборванца, присевшего на землю, и огрел его палкой.— Поворачивай оглобли! Если господа идут по нашей дороге, мы выберем себе другую. Живо двигайся, а то на ужин и объедков не получишь!
Оборванец поплелся за Саруманом, причитая:
— Несчастный Грима! Бедный старый Грима! Все время бранят и бьют. Ненавижу. Если бы я мог от него отвязаться!..
— А ты возьми и отвяжись! — сказал Гэндальф.
Но Причмок — ибо это был он,— только кинул на Гэндальфа злой и полный страха взгляд выцветших глаз и поковылял дальше. Поравнявшись с хоббитами, Саруман приостановился, посмотрел на них и поймал ответный взгляд, в котором прочел жалость.
— И вы здесь, малявки, чтобы поглумиться над моим несчастьем? — сказал он.— Вам-то что, у вас всего вдоволь, и еды, и одежды, и наилучшего трубочного зелья. Да-да, я все знаю. Знаю даже, откуда оно у вас. Дали бы нищему на одну трубочку, а?
— Дал бы, да у меня нет,— ответил Фродо.
126 
