– А я и не знал, что ты философ. И что ты лично считаешь истинными ценностями? – спросил он тихо, не отводя глаз от ее разрумянившегося лица.
Вернулся официант, неся бокалы с искрящимся розовым коктейлем, заказанным Романо; разговор прервался. Но едва они остались одни, Романо вновь спросил:
– И что же?
– Что я считаю истинными ценностями? – Клэр глотнула из бокала. Изумительный напиток. Набрав в легкие побольше воздуха, она сказала: – Это те ценности, с которыми я выросла: честность, радость бытия, семья...
– Ты считаешь, что люди, собравшиеся здесь, придерживаются других ценностей?
– Этого я не говорила. – Ей не понравился его едкий тон. – Но действительно думаю, что многие люди одержимы жаждой успеха и ради успеха приносят в жертву семью и друзей. Конечно, человек должен работать, чтобы добыть хлеб насущный, но атмосфера нынешнего века... я бы сказала, агрессивная. Слишком много требований к женщине. У нее должно быть красивое лицо, идеальная фигура. Да и к мужчине – тоже. Он должен иметь власть и деньги, иначе его не будут уважать. Стремление преуспеть во что бы то ни стало, оно везде и всюду...
– Гмм... – Романо задумчиво смотрел на нее, сощуренные черные глаза блестели. – Ты рассуждаешь слегка цинично.
– Ничего подобного! – вспыхнула Клэр. – Просто я не гляжу на мир сквозь розовые очки. Ведь половина населения земного шара голодает, потому что у другой половины – корыстные правительства. Люди вырубают леса, а из-за этого животные, птицы и насекомые исчезают с лица земли. И все – ради так называемого «прогресса»... – Клэр замолчала, смущенная его насмешливым взглядом.
– До чего же ты эмоциональная натура, – сказал он тихо.
– Пожалуйста, оставь свою снисходительность. – Клэр знала, что замечание ее грубовато и уж никак не в стиле предобеденного разговора, способствующего пищеварению, но не могла остановиться.
– Считаешь, что я смотрю на тебя сверху вниз?
– Ну да.
– А вот тут ты ошибаешься, – проговорил он со странной суровостью, которая не позволяла его перебить. – Я не смотрю на тебя сверху вниз, Клэр, скорее, наоборот. Я тебе завидую: не умею вот так болеть за всех, желать перемен к лучшему.
– Разве? Но ты должен...
– Должен? – Лицо его стало отчужденным, а голос резал, как отточенный нож. – Почему это должен? Я не вижу в человеке ничего такого, что заставило бы меня о нем печься. Он прогнил изнутри и снаружи, и даже налет цивилизации не может этого скрыть. Большинство людей движимы лишь любовью к собственной персоне. Это единственное подлинное чувство.
– Но это ужасно. – Она смотрела на него, ошеломленная. – Неужели ты в самом деле так думаешь?
– Именно так я и думаю.
– Ты серьезно? – Клэр была вне себя. – А что скажешь о Грейс и Донато? Они любят друг друга искренне, разве не так?
– Всякое правило имеет исключения, – возразил он мрачно.
– Жизнь кишмя кишит исключениями. – Клэр откинулась на спинку стула. – Одно из них – мои родители. Ты, значит, считаешь, что настоящей любви нет?
– А ты? Ты любила кого-нибудь? – спросил он неожиданно. Он не отводил взгляда от ее карих бархатных глаз.
Она смотрела на него с минуту, не зная, что ответить.
– Одно время я считала, что люблю, – проговорила наконец Клэр.
– А теперь думаешь, что ошибалась?
– Думаю, что ошибалась, – бесстрастно ответила она.
– И что же изменилось? Ты поняла, что любовь была иллюзией и не могла длиться долго?
– Нет. – Клэр поерзала на стуле, ища ответа. – Это не совсем так. Просто Джеф был не тем человеком, за которого я его принимала. То ли я была слепа, то ли он притворялся, создавал другой образ... Короче говоря, когда я его раскусила, он мне не понравился.
– И ты его бросила?
– Нет. – Клэр смотрела Романо прямо в лицо, в глазах ее появилось страдание. – Это он меня бросил. Вскоре после того, как я попала в аварию. Он понял, что я долго пробуду в больнице. И... нашел себе другую.
Романо тихо выругался по-итальянски.
– Какой же дурак... – Романо протянул руки через стол и взял ее ладони в свои. – Как он был слеп, этот идиот.
Клэр сидела не шевелясь, не смея дышать. А он приподнялся и коснулся губами ее губ. Потом, очертив пальцем ее рот, снова сел и взял в руки меню.
Эта ласка ошеломила, потрясла Клэр – ведь она была совершенно несовместима с тем образом холодного эгоиста, который создавал Романо Беллини.
А я считала, что ошибалась в Джефе, подумала Клэр. Но насколько же я ошибалась в Романо! Он не только влечет меня физически, нет, это нечто большее. Всего лишь миг его нежности открыл мне глаза.