Она с укором пронзила мужа поразительно синими глазами, так похожими на глаза дочери, и снова набрала ее номер под пристальными взглядами обоих мужчин. На этот раз трубку кто-то взял. Анна Михайловна успокаивающе улыбнулась взбудораженному парню и сказала:
— Алло! Лиза, к тебе пришли! Выйди и посмотри сама, кто, пока папочка не отправил твоего гостя обратно. Ждем!
Зайцев почувствовал, как на щеке болезненно задергался мускул и по всему телу на запредельных частотах завибрировали нервы.
Через минуту из зала показалась чарующе прекрасная Лизонька. В темно-синем шелковом платье, обтягивающем тоненькую талию, с затейливой прической и изящным колье с сапфирами на точеной шее, она казалась неземным видением. У Зайцева перехватило дыхание, и он не сразу смог ей сказать:
— Привет!
Побледнев, она молча, явно не веря своим глазам, долго смотрела на него. Не здороваясь, трепетно спросила, боясь надеяться:
— И зачем вы здесь?
Он наклонился к ней и горячо попросил, отчаянно страшась, что она не согласится:
— Пойдем, нам надо поговорить!
Папаша немедля взъерепенился, суматошно хлопая крыльями:
— Куда идти? Как поговорить? В Новогоднюю ночь?! Только через мой труп!
Анна Михайловна властно взяла его под руку, негромко скомандовав:
— Не мешай! — и отвела на пять метров. Дальше не удалось. Он упрямо застыл, широко расставив ноги и не делая больше ни шагу.
Илья настойчиво повторил, глядя Лизе в глаза, истово стараясь ее убедить:
— Одевайся, пойдем!
Она недоверчиво и изучающе посмотрела на него. Наконец, на что-то решившись, тяжело вздохнула и неуверенной походкой пошла к гардеробу. Александр Владимирович кинулся ей вслед, напоминая потерявшегося щенка. Тщетно попытался ее остановить:
— Дочка! Ты куда?!
Лиза чуть дрожащими руками забрала у заинтригованного гардеробщика норковую шубку и позволила подскочившему Илье надеть ей ее на плечи. Александр Владимирович топтался вокруг, не зная, как образумить дочь.
Одеваясь, Лиза ласково его успокоила:
— Я позвоню потом, папа, не волнуйся! — и неловко извинилась перед матерью: — Не скучай, мамочка! С Новым годом!
Мать понимающе подмигнула.
— Конечно, Лиза! Езжай спокойно! С Новым годом, с новым счастьем!
И, не обращая внимания на сраженного подобным поворотом событий отца, пара вышла из здания.
Анна Михайловна с мягкой иронией наблюдала за суетливыми движениями бывшего мужа, не знающего, на что решиться, бежать за непослушной дочерью и безрассудно оставить ее в опасном одиночестве, или махнуть рукой на своевольную Лизоньку и вернуться с ней в зал. В приступе мучительного раздвоения Александр Владимирович горячо воскликнул:
— Нет, это что такое?! Никакого покоя! И когда же это кончится?!
Спутница насмешливо проговорила, тряхнув головой, отчего сверкающие капельки в ушах вспыхнули еще сильнее:
— Ты что, не понял, что всё уже кончилось?
Не веря ее словам, он непонятливо замер, на мгновенье превратившись в соляной столб.
— Как кончилось?
Анна Михайловна тихо засмеялась, мечтательно глядя вслед ушедшей паре.
— Ну, считай, что ты только что познакомился с собственным зятем.
— Да Лиза давно меня с ним познакомила.
Ну, тогда ты знакомился с сослуживцем, а сейчас — с родственником.
Александр Владимирович огорченно нахмурился, не понимая, что женщины находят в неприметном на его взгляд парне.
— Да выдумываешь ты всё! За ней такие красавцы увиваются, а тут…
Она снисходительно погладила его по рукаву.
— Не ревнуй! И парень он хороший, и любит она его. Думаю, что и он ее — тоже.
Он посмотрел на просветленное лицо когда-то самого близкого человека и раскаянно подумал об утраченном счастье. Взял ее под руку и мирно предложил:
— Может, пойдем в зал? — и они медленно вернулись в море громкой музыки и смеха.
На улице падал мягкий снежок, из ресторана чуть слышно доносилась мелодия старинного французского шансона, пронзая сердце томной грустью. Илья посмотрел на Лизу и забеспокоился. Ее непокрытые волосы уже припорошило пушистым снежком. Вспомнив о ее недавней болезни, стал суматошно стягивать с себя плотную вязаную шапку.
— Ты же замерзнешь!
Лизонька взмахнула рукой, заставив его напялить шапку обратно.
— Да с чего! Тепло так на улице! — но, чтобы его успокоить, подняла высокий воротник, почти скрывший ее голову.