53 
И он повел ее на кухню. Оглядывая его квартиру, Ева не сдержалась и заметила:
– Я думала, ты живешь лучше, Джо. Ты, во всяком случае, можешь себе это позволить, но твоя квартира… Она больше похожа на номер в отеле.
Джо пожал плечами.
– Я, кажется, уже говорил, что здесь я только ночую. Да и то не всегда. Что ты скажешь насчет кофе и сандвичей? Нам надо подкрепиться, потому что, как мне кажется, вечером нам будет не до еды. Эта Барбара Эйсли, по-видимому, действительно не подарок.
– Хорошо, – согласилась Ева. – Барбара Эйсли… – задумчиво пробормотала она. – Мне кажется, я с ней уже встречалась.
– Когда?
– Давно. Много, много лет назад, когда я сама была еще ребенком. К нам тогда ходила одна симпатичная инспекторша из службы охраны детства – смотрела, в каких условиях я живу, в чем нуждаюсь… – Ева невесело улыбнулась. – Может быть, это она, а может быть, и нет.
– Ты не помнишь? – удивился Джо.
– Может, когда я увижу ее, я вспомню, но имя… – Ева страдальчески сморщилась. – Мы с мамой часто переезжали с места на место, и каждый месяц служба охраны детства грозилась отобрать меня у Сандры и поместить в детский дом, если мама не перестанет принимать героин. – Ева открыла холодильник и присвистнула. – Боюсь, сандвичи отменяются. Все протухло!
Джо заглянул в холодильник и задумчиво почесал в затылке.
– Действительно… Ладно, тогда я поджарю тосты.
– Если только хлеб не заплесневел.
– Не будь такой пессимисткой. Я купил его всего неделю назад. – Он полез в хлебницу. – Ну вот! – обрадованно заявил Джо. – И ни капельки он не заплесневел, только подсох немного.
Он извлек батон, нарезал ломтиками и сунул в тостер, стоявший на рабочем столе.
– Иногда мне кажется, – сказал он задумчиво, – что в детском доме тебе было бы лучше, чем дома.
– Может быть, – согласилась Ева. – Но я туда не хотела. По временам я буквально ненавидела Сандру, но она все-таки была моей матерью, а маленькому ребенку семья – даже самая ужасная – всегда кажется лучше, чем общество доброжелательных, но чужих людей. Взрослых людей… – Она достала из морозильника заиндевевший кусок обезжиренного маргарина. – Именно поэтому бывает так трудно забрать ребенка у родителей, которым не то что живое существо – велосипед нельзя доверить! Маленькие дети – большие оптимисты, они до последнего верят, что рано или поздно все образуется, все будет хорошо.
– Но это случается очень редко…
– Да, – согласилась Ева. – Чаще всего ребенок просто не выживает. Мне в этом отношении повезло вдвойне. Я не только уцелела, но и дожила до таких времен, когда мы с матерью можем нормально общаться.
– Джейн, очевидно, повезло гораздо меньше.
– Да. Четыре приюта и два неудачных усыновления кое о чем говорят. А ведь ей всего десять! – Ева подошла к окну и стала смотреть вниз, на улицу. – Ты даже не представляешь, как круто обходится жизнь с теми, кому не повезло.
– Представляю. Я же все-таки полицейский.
– Но ты никогда не был там… – Ева показала на улицу за окном и улыбнулась ему через плечо. – Богатенький сынок богатеньких родителей…
– Не надо тыкать меня носом в то, что я все равно не могу изменить. – Джо ухмыльнулся. – Я со своей стороны делал все, чтобы родители отказались от меня, но они не поддавались. Вместо того чтобы положить меня в корзинку и пустить по воде, они отправили меня в Гарвард. – Он включил кофеварку. – Впрочем, я еще легко отделался, ведь с тем же успехом я мог оказаться и в Оксфорде.
– Бедненький! Ужасная судьба… – Ева притворно вздохнула. – Кстати, ты почти ничего не рассказываешь о своих родителях. Кажется, они оба умерли, пока ты учился, верно?
– Да. Они погибли, когда их яхта столкнулась во время шторма с сухогрузом.
– Почему ты ничего о них не рассказывал?
– Да рассказывать в общем-то нечего…
Ева повернулась к нему.
– Черт побери, Джо, я тысячу раз пыталась заставить тебя рассказать мне что-нибудь о твоих родителях, о том, как ты рос, но ты всякий раз уклонялся от ответа. Почему?!
– Это неважно.
– Это так же важно, как и мое прошлое, мое детство.
Джо не сдержал улыбки.
– Но не для меня.
– Так нечестно, Джо! – воскликнула Ева. – Какие же мы друзья, если ты знаешь обо мне все, а я о тебе не знаю ничего.
– Я не верю, что можно жить, оглядываясь на прошлое и черпая в нем силы. Прошлое есть прошлое.
Он снова уклонялся от ответа, и Ева досадливо поморщилась.
53 
