15 
Поездка в Ранела оказалась приятной. Против обыкновения Эдит была чрезвычайно разговорчива, весело смеялась шуткам Фрэнка, наивно полагая, что полностью завладела его вниманием.
Лишь дважды Фрэнку удалось улучить момент, когда Эдит на что-то отвлеклась, и обратиться к молчавшей всю дорогу Хельге. Он коснулся ее руки и прошептал:
— Моя дорогая, любимая.
В ответ она покраснела, и он увидел, что ее губы дрогнули.
Во второй раз, прощаясь с девушками у дверей особняка, он проговорил:
— Завтра, в час. Не обмани меня.
Было десять минут второго, когда дверь ресторанчика открылась и на пороге появилась Хельга. Вскочив, Фрэнк поспешил ей навстречу. Она села за столик и принялась снимать лайковые перчатки.
— Ты уверен, что мы никого здесь не встретим? — обеспокоенно спросила Хельга.
Фрэнк заверил ее, что им ничего не грозит.
— Я сказала, что иду к зубному врачу, — продолжала она, — что он просто не мог назначить мне на другой час. Как же это трудно — лгать. Впервые в жизни я так много лгу. Я вынуждена была нанять экипаж. Ни Эдит, ни слуги не поняли бы моего желания прогуляться. О дорогой, не знаю, почему я позволила тебе уговорить меня.
— Тебе объяснить? — ласково предложил Фрэнк.
Хельга подняла на него глаза и покачала головой.
— Нет, — ответила она. — Не объясняй. Ты не должен говорить об этом, во всяком случае, здесь.
— Почему? — спросил Фрэнк. — Ты боишься полюбить кого-то? Но ведь это так естественно!
— Для меня — нет, — призналась Хельга и поспешно добавила: — К тому же я еще не сказала, что люблю тебя. Это невозможно. У меня есть работа, я должна заниматься Эдит. Сэр Альфред полагается на меня.
Фрэнк улыбнулся и поднес ее руку к губам.
Хельга выглянула из окна своей спальни, располагавшейся на верхнем этаже дома. Сквозь ветви деревьев был виден пруд, сверкавший в свете луны. Вокруг царила тишина, и казалось, что огромный город мирно дремлет.
У Хельги сложилось впечатление, будто весь мир вместе с ней ждет начала великих событий. То, что происходит сейчас, лишь увертюра, намек на нечто большее.
«Это жизнь», — сказала она себе.
Девушка ощущала, что изменилась не только она сама, но и окружающий ее мир. Все, что было привычным и знакомым, преобразилось.
Оставшись одна, Хельга почувствовала, что эмоции, таившиеся в глубине ее души, вырвались наружу и осветили все вокруг странным светом. Да, это жизнь, когда тело наполнено неясным трепетом, когда глаза видят прекрасное в обыденном, когда сердце поет и кажется, что звезды светят ярче.
«Мне двадцать пять, — подумала Хельга, — и я никогда прежде не испытывала ничего подобного».
В то мгновение, когда Фрэнк впервые переступил порог библиотеки, она поняла — хотя всеми силами сопротивлялась этому, — что он займет очень важное место в ее жизни. Стараясь подавить в себе чувства, которые он пробуждал в ней, она пыталась избегать его, заставляла себя ненавидеть его. Но еще до того, как его губы коснулись ее губ, она знала, что полностью принадлежит ему, хочет он того или нет.
Но лишь сейчас, когда Фрэнк произнес слова любви, она осмелилась признаться себе, что тоже любит его. А признавшись, поняла, что стала другой, непохожей на ту девушку, какой считала себя прежде.
Хельга была ласковым и жизнерадостным ребенком, отец окружал ее заботой и любовью, стараясь все свое свободное время проводить с дочерью. Как и большинство людей его круга, он был привязан к дому и семье и прилагал массу усилий, чтобы быть для дочери не только отцом, но и другом, и наставником. Он разговаривал с ней на равных и нередко посвящал ее в свои тайны. Большая часть из того, что он говорил, была непонятна девочке, но она очень дорожила теми часами, что они проводили вместе.
В отсутствие отца Хельга занималась домашними делами и продолжала брать уроки иностранных языков, музыки и прочих дисциплин, которые считались обязательными для образованной девушки ее круга. Но на этом ее обучение не заканчивалось. Она училась ведению домашнего хозяйства под мудрым руководством своей тетки. Джемы, варенье, пироги — ко всему этому Хельга подходила со всей серьезностью, понимая, что от нее ждут усердия и прилежания. К тому же ей приходилось следить за своей одеждой, которую шила домашняя швея, штопать столовое и постельное белье, а также вышивать.
Приехав в Англию, Хельга с удивлением обнаружила, что английские девушки не имеют ни малейшего представления о том, что считалось наиважнейшим в воспитании немецких девушек.
15 
