Особенно,... 
71 
— Похоже, мы выступим позже, чем было условлено: туман, — заявил младший офицер, появляясь перед сидящими вокруг костра солдатами.
Раздались негодующие возгласы, и Джулио поморщился. Он-то с удовольствием посидел бы подольше, погрелся, возможно, даже вздремнул. Октябрьские ночи в Пруссии были холодными и сырыми. Однако остальные не собирались спать. Джулио знал, что сейчас начнутся разговоры, содержание которых, в зависимости от настроения, вызывало в нем усмешку или бешенство.
— Поскорее бы вступить в бой и задать пруссакам жару!
— Надеюсь, в случае победы нам дадут по медали!
Услышав это, Джулио хищно улыбнулся. Он презирал тех, кто воевал за побрякушки. Впрочем, многие мечтали не только о них.
— В нашей армии есть возможность себя проявить. Кто знает, кем мы проснемся завтра? Маршал Лефевр начал службу как простой солдат, Мюрат был сыном трактирщика!
— А Ланна — конюшим!
— Главное, чтоб вы завтра вообще проснулись! — процедил Джулио и сплюнул.
Зря он это сказал! Теперь все взоры обратились к нему! Он без того всегда являлся героем таких разговоров.
— Тебе незачем переживать, корсиканец! Тебя охраняет тень императора!
— Правду говорят, что все корсиканцы — родственники? Если так, тебе не миновать повышения.
Выслушав еще пару подобных реплик, Джулио огрызнулся, и шутники умолкли. Его не осмеливались задевать всерьез, ибо в нем таилась холодная, как сталь, безжалостная злоба.
— Я знаю другой способ возвыситься, — сказал молоденький солдат. — Хорошо бы спасти жизнь полковнику или генералу. И чтоб у этого генерала была прелестная дочь на выданье!
Заговорили о женщинах. Джулио молчал. Женщинами, с которыми приходилось иметь дело, служа в армии, он был сыт по горло. Мужеподобные маркитантки, которых он брал в повозках или под повозками, торопливо задирая им юбки, глупые грязные шлюхи из придорожных таверн, которых хотелось ударить.
Джулио Гальяни попал в армию так, как туда попадало большинство молодых людей невысокого происхождения. Офицеров из числа дворян готовили в престижных военных школах, а простых солдат набирали путем вербовки среди сыновей ремесленников и крестьян.
Очутившись в Тулоне, Джулио не отказал себе в удовольствии заглянуть в портовый кабачок, где и попался на удочку. Он ничего не знал про вербовщиков, между тем один из них завязал с юношей разговор, угостил вином, навязал деньги и заставил подписать бумагу. Когда Джулио вздумал идти на попятную, вербовщик принялся соблазнять его высоким жалованьем, и он решил попытать счастья.
Его ожидания не оправдались. Новенькая форма быстро выгорела на солнце и вылиняла от дождей. Через месяц Джулио окружали не ярко-синие, а коричнево-серые мундиры. Пехота без устали месила ногами грязь, каждое сражение уносило жизни сотен людей. Короткий сон не мог победить усталость, суровые наказания и строгая дисциплина, призванные превратить вчерашний сброд в хорошо обученную солдатскую массу, выводили из себя.
Построение началось на рассвете. Над дорогой стелился густой туман, подъем был труден, и пехота двигалась медленно.
К сапогам прилипли комья грязи, тяжелый ранец давил на плечи. Глядя на темную, беспрестанно движущуюся массу народа, Джулио задавал себе вопрос, кто он и что здесь делает, как пытался понять, что влечет вперед этих солдат, еще вечера бывших мирными людьми? Ненависть к неведомому врагу? Страх наказания? Сознание правоты порученного им дела? Любовь к императору? Или некая тайная сила, которой нет названия? Так или иначе, ему были совершенно ясны две вещи: он здесь лишний, и он не желает умирать. Его жизнь принадлежала не Франции, не императору и даже не Господу Богу, а только ему, Джулио Гальяни.
Никто не ожидал, что по пути следования в заданный район части генерала Даву столкнутся с главным ядром прусской армии под командованием герцога Брауншвейгского. Завязался встречный бой. Пруссаки ринулись в атаку.
На Корсике Джулио не раз становился участником кровавых стычек, но то была партизанская война, стрельба из укрытия, лазанье по горам, больше похожее на игру. То, что случилось сейчас, ошеломило его и сбило с толку. Мимо летели ядра, в ушах звенело. Рядом кто-то вонзал в грудь противника штык, другой человек пытался вышибить из рук Джулио ружье. Люди боролись, стреляли, падали. Вопли идущих в атаку смешивались со стонами умирающих.
71 
